— Да, да, она верно говорит, — глухо пробормотал заяц из сети, пытаясь пнуть меня задней лапой. — Неприятности потом у вас будут — врагу не пожелаешь!

— Да, вы бы его отпустили, а? — вступился за зайца оператор. — Нельзя так с легендарными животными.

— Это не легендарное животное, — объяснил я, — это обычный заяц, только старый. Вы что, старых зайцев никогда не встречали?

Телевизионщики дружно закачали головами.

— Они всегда такое говорят. На хищников это обычно производит впечатление. Мы, правда, давно уже такому верить перестали.

— Неправда-неправда! — заорал заяц. — Я буду жаловаться самому Нефритовому императору! А ну отпустите, менты поганые! Повязали не за что мирное животное!

Зайца мы выпустили далеко в горах, подальше от цивилизации. Затем мы вернулись в центр, где телевизионщиками занялся лично шеф. Я пошел на кухню, где встретил монаха. Тот задумчиво сидел за столом, что уже само по себе было странно: лень в своих подопечных настоятель монастыря не поощрял, так что они обычно носа не показывали из туалетов. Но еще более странным было то, что Сюй Сюань то начинал бормотать себе что-то под нос, то застывал с открытым ртом, будто слушал. Колпак в это время слегка подергивался. Я несколько раз помахал у монаха перед лицом рукой, и тот наконец меня заметил.

— Колпак говорит, что распределил бы меня в школу Друкпа, — сказал он. — Ты не знаешь, что это за школа Друкпа?

Я покачал головой.

— Слушай, будь другом, скажи настоятелю, что я пойду к боссу, скажу… то есть скажи, пожалуйста, боссу, что я схожу к настоятелю. Этот колпак говорит такие вещи, что я совершенно не представляю себе, как на них отвечать. Пусть настоятель с ним лучше побеседует. Я сам пытался с Нусратом поговорить, но тот все время занят…

— Нет проблем, — ответил я.

Монах ушел, а я пошел проверить клетки.

В клетках сидели звери. В первой было два оленя, во второй три девятихвостых белых лисы, в третьей аист с перебинтованной ногой. Звери выглядели довольными донельзя и радостно подбегали к прутьям, когда я проходил мимо. Лисы даже, кажется, мне улыбались. Это было очень странно, так как еще вчера здесь никого не было. И потом, откуда в нашем городке аж три девятихвостых лисы — у нас жила одна когда-то, так ее уже лет пять назад как пригласили работать на Небо.

Кто был в клетках в дальнем конце, я не рассмотрел, так как у клетки Якши случилось столпотворение: ее со всех сторон окружили босс и телевизионщики, перегородив проход, а тигр гордо и с пафосом вещал о том, как он победил вервульфов. Поэтому я пошел в офис. Там даос и Леша резались в «64 гексаграммы». Леша, конечно же, проигрывал. Даос замахал мне рукой, чтобы я присоединялся, но я поспешил свалить. Знаем, уже играли.

— Здорово я с бумажными куколками придумал, а? Сегодня их все утро оживлял, пока вы с «Планетой животных» катались, — закричал Гуань Шиян мне вслед, — особенно лисы удались, да! А ты видел, что у аиста нога перебинтована? Это я сам придумал! Боссу очень понравилось!

Дальше я не расслышал.

Делать было абсолютно нечего, так что я пошел проверить и клетку с медведями. Но до нее я не дошел, так как споткнулся о корзинку у порога. В корзинке лежала крохотная белая змейка, закутанная в розовые пеленки. К змейке прилагалась записка:

Дорогой Сюй Сюань,

надеюсь, ты меня еще помнишь? Как живешь, вспоминаешь ли меня? Я по тебе очень скучаю. Хотела даже тебя навестить, но боюсь в ваш Центр приползать — еще в клетку посадят. В корзинке наша дочь. Я бы и сама ее воспитала, но без рук это делать очень неудобно. К тому же растить ребенка очень дорого, а алиментов ты не платишь. А в Центре у вас все возможности и еда для животных бесплатная.

Всегда твоя,

Белая змейка

Я взял корзинку и отнес ее в первую клетку. Оленей я порвал на клочки и выбросил. Надеюсь, даос на меня не обидится. Затем я пошел на кухню и открыл шкаф, где у нас хранятся всякие детские смеси. Отсыпав немного порошка из одного пакета, я разбавил его водой и тщательно перемешал. В том, что змее подойдет молоко для вскармливания щенят, я уверен не был, но попробовать все равно стоило.

Если уж говорить откровенно, то Каю никогда бы не пришла в голову идея выкладывать из осколков льда слово «вечность». Нет, ну хорошо, даже если бы ему понадобилось проделать эту бессмысленную процедуру — в порядке эксперимента, скажем, — он аккуратно обтесал бы льдинки с точностью до полумиллиметра, сверился с орфографическим словарем, и нужное слово было бы готово в десять минут. Правда, руки бы немного замерзли, ну да чего не сделаешь с собой ради науки.