Альберт склонился над рукой девушки — Каро могла поспорить, что она не была его женой. Кто же тогда? Маленькая французская шлюшка, продающаяся за хорошую жизнь? Бедное, глупое созданье. Она выглядела привлекательно и была красиво одета — по моде этого сезона, а не 20-х годов. Должно быть, Каро подводило зрение, не то она могла бы поклясться, что это Лоис, но нет, этого не могло быть. Это просто не могла быть она!

Лоис задержалась у столика Каро.

— Каро! — сказала она с удивленной улыбкой. — Я не ожидала увидеть вас здесь.

— Я тоже, Лоис.

— Твоя подруга, мой ангел? — Рука офицера властно легла на руку Лоис.

— Давняя подруга моей бабушки Каролина Монталва. Разрешите представить генерала Карла фон Брюгеля.

— Да, мы всегда рады видеть друзей знаменитой Леони в нашем доме, не так ли, либхен? — Генерал поклонился. — Я к вашим услугам, мадам Монталва. Вы окажете нам честь, если отужинаете у нас дома. Лоис это устроит.

— Чей же это дом, Лоис? — Каро неприязненно посмотрела на нее, и Лоис слегка покраснела.

— Как чей? — Она решительно вздернула подбородок. — Особняк де Курмонов на Иль-Сен-Луи, конечно. — Она нервно поправила накидку из соболя на плечах. Мы будем ждать вас, тетя Каро.

Сеньор Гонсалез-Эррера вежливо стоял у стула в ожидании, и Каро стало жаль его, так как он попал в те подводные течения отношений, которые не касались его. Он страшно неуютно чувствовал себя, когда снова сел. Каро наблюдала, как Лоис и ее эскорту предоставили лучший столик в переполненном зале.

— Не спрашивайте меня, сеньор Эррера, — сказала она, — потому что я едва ли смогу говорить об этом сейчас.

— Я не буду спрашивать, — ответил он, — но если вы пожелаете, сам смогу вам кое-что рассказать.

Каро сделала глоток шампанского, желая забыть увиденное и никогда снова об этом не думать.

— Продолжайте, — тихо сказала она.

— Особняк де Курмонов — центр светской жизни Парижа на самом высшем уровне. Вечера, которые там дают, не всегда самые многолюдные, но всегда самые лучшие — совершенно исключительные. Фон Брюгель занял особняк под свою штаб-квартиру, а Лоис де Курмон оставили половину дома. Но, — он выразительно пожал плечами, — случилось то, что обычно происходит между мужчиной и женщиной. Сейчас она живет с ним вполне открыто, как его любовница. Делает покупки в самых фешенебельных магазинах, и к ее услугам немецкий шофер. Фон Брюгель осыпает ее драгоценностями — и слегка унижает ее перед гостями.

Каро вскинула брови.

— Например?

— Одна деталь: он никогда не разрешает ей называть себя по имени при людях. Она должна обращаться к нему официально.

Он помедлил.

— Продолжайте, — помогла ему Каро.

— Ну, я только слышал это, вы понимаете, но фон Брюгель ласкает ее — интимно — на людях… Пораженная, Каро выдохнула:

— И она позволяет это?

— Боюсь, Каро, не только позволяет, но и получает от этого удовольствие.

— О Боже, — тихо сказала Каро, остановив свой взгляд на Лоис. Фон Брюгель обнял ее и что-то шептал на ухо.

Аппетит у Каро сразу исчез. Она должна немедленно увидеться с Леони.

Поезд из Нейи, забитый немецкими я итальянскими солдатами, медленно, с частыми остановками, двигался к Парижу. Кроме солдат в поезде ехали несколько штатских, сельскохозяйственные рабочие, которые имели разрешение на переезд в другую область, женщины и дети. Поезд останавливался на каждой маленькой станции и время от времени ломался; вновь отправлялся, чтобы опять остановиться где-то посреди бесконечных бурых полей и виднеющихся вдали заснеженных вершин Альп, когда патруль навязчивых немецких солдат изучал документы.

Леони обратилась к коменданту Штайнхольцу с просьбой обеспечить ей специальное разрешение на путешествие.

— В Париж? — переспросил он лениво. — Что заставляет вас ехать туда, мадам Леони?

— Семейные дела, — ответила она твердо. — Я должна встретиться с юристами относительно моего завещания. В это сложное время, — добавила она сухо, — никто не знает, когда оно может понадобиться.

— И это единственная причина? — Его удивленный взгляд впился в нее. Она чувствовала, что он знал о Лоис.

— Я собираюсь увидеться с внучкой и проверить состояние моего зятя на Иль-Сен-Луи. Особняк де Курмонов — национальное достояние. Мой долг — убедиться, что он поддерживается в должном состоянии.

— Вы найдете в доме некоторые перемены, — сказал фон Штайнхольц, нажимая кнопку сигнала для вызова помощника. — Хотя, судя по тому, что слышал я, ваша внучка не изменилась.

— Все, что мне нужно от вас, герр фон Штайнхольц, это необходимые проездные документы, — холодно ответила Леони, — я не нуждаюсь в вашем мнении.