Недай соскочил со своей лошадки, и залез на повозку.

– Ты что тут написал? Ты думаешь, что они короли? Да у нас король такое не просит, - возмущался Недай, тыкая пальцем в исписанную бумагу.

Повар пожал плечами достаточно флегматично, чтобы выразить свое презрение.

– Мне без разницы, Недай. Донна Илиста сказала, я написал.

– Она что сама это есть будет?
– Недай зашелся в священном ужасе.

– Почему? Нет, не сама. Она посчитала, что управляющий наш Инрих приболел, вот и хочет его полечить, - Грим дал объяснения, скрывая улыбку.

– Вот ему этого точно, не надо, - решил Недай, вычеркнул что-то из списка, и продолжил обсуждать заказы повара Грима в более спокойном тоне.
– А что за сласти ты хочешь купить?

– Они когда репетировать начнут, знаешь, как сладкое жрать будут? О-о! Хотя, ты не знаешь, - повар рассказал, что это не первая его поездка с театралами.
– Я раз пять ездил. Первый раз я, конечно, попал на всеобщий гнев. И представьте вокруг ни города, сладенького нигде нет. Мы четыре дня до следующего города топали, там они кинулись все на рынок. Я накупил сладкого. Сам научился готовить, но в походе особо не наготовишься, а они всегда хотят каждый своего. Когда труппу собирали, то я поставил условием сообщить сведения об их кулинарных предпочтениях.

– И что?
– Недай иногда забывался и вел себя, как маленький ребенок, слушающий вечернюю сказку.

– Что?
– Повар потянулся на своем месте.
– Я специалист по сластям. Довольно таки часто люди могут есть весьма посредственные блюда, если точно знают, что у них будет что-либо вкусненькое.

– Не знал, - Недай согласно кивал.
– Хорошо, тогда отправимся вместе на рынок. Я этот городишко хорошо знаю. Там есть поставщик королевского двора. Мы знакомы, думаю, что он не откажется нам презентовать часть своей продукции.

Повар с изумлением воззрился на помощника управляющего.

– А дядя бы такое одобрил?

Вопреки обыкновению, Недай не среагировал на подобную подначку.

– Дядя Инрих, думаю, одобрит.

Мухмур Аран придремал под их разговоры и слушал какие-то сказочные вещи, из которых не мог вспомнить ни слова. Однако, ему казалось, что это было что-то о других путешественниках.

Одна дорога говорила с другой дорогой:

– И что ты думаешь? По мне уже идут два идиота - лихая парочка.

– Эти, что, тоже в Темные земли?
– другая дорога искренне переживала за судьбу новых путешественников.

– Естественно, не пришлось даже Мастеру сообщать. Скоро они уже придут туда.

– Какая жалость!
– восклицала дорога.
– А кто они такие?

Дорога принялась рассказывать свое подруге-дороге о путешественниках.

– Это лихая парочка. Я слышала, они так о себе говорят. Зовут одного - Гармаш, а другого - Железяка. Оба - люди. Гармаш высокий такой тип, тень от него длинная и приятная. Говорливый, с южным акцентом. Одет просто во все серое, как и его товарищ. Второго зовут - Железяка. Он все время гремит при ходьбе. Но симпатичный такой парень, тень от него меньше, чем от первого. Да и помоложе он немножко. Оба идут в Темные земли, - вздохнула дорога.

Ее товарка тоже сочувственно вздохнула:

– А чем они тебе понравились? И почему ты уверена, что туда?

– Они между собой говорили, и меня просили по старому еще обряду довести до места и не морочить им голову. А понравились, потому что просили. Ты же знаешь, что с нами мало кто разговаривает, а тем более просит.

Обе дороги одновременно вздохнули, вспомнив, что общаются между собой, да еще с Мастером.

– А ты?

– А что я? Я веду их к месту назначения. Ты же знаешь, что мы спорить не можем. Пока они не найдут тех самых, кому можно оставить сокровище, то наша миссия будет продолжаться.

– Ох, и не говори. А вот по мне идут новенькие, и такие приятные.

– Кто? Театралы? Мне про них говорили уже. Расскажи побольше, - попросила одна другую.

– А чего рассказывать? Возможно скоро они к тебе придут и с развилки пойдут по тебе, посмотришь. Хотя мне лично нравится у них лирик, он такой забавный все про нас стихи пытается сочинить.

– Вот как?

– Именно, а те, что по тебе двое, они знают за чем идут?

– Как все, я думаю.

– А Мастеру ты сообщила?

– Конечно, сообщила, - вздохнула дорога и стала слушать своих путешественников.

Гармаш свернул с дороги, чтобы набрать ягод и корешков, а Железяка присматривал место для ночевки.

– Скоро мы придем?
– Железяка старался не думать о будущем.

– Еще может дней десять, а может и меньше, - послышалось из кустов от Гармаша.

Чуть позже они сидели и разговаривали о море. Они всегда говорили о море.

– Нет, Железяка, море - это тебе не река. Пусть даже очень большая.