– Хорошо, - Чав на удивление был немногословен. Странно, а ведь веселый со своеобразным чувством юмора этот тип.

Хэлл разъяснил, что мне нужно, Чав согласно кивнул.

Я все еще молчал.

– Тыды, - по этому его "тыды", мне стало ясно чего он столь экономен в словах. Он похоже с трудом удерживал свою душу в теле. Точно перепил своего отравного зелья.
– Выпей, - Чав достал мне бутылку. Достал прямо из воздуха. Я знаю, что это называется воздушный карман, но сам такие делаю с трудом.

Я выпил.

– Закуси, - велел Чав и предложил мне что-то типа грибочков. По виду, чистые мухоморы. Но и это я сгрыз, пожалев, правда, что так плотно поел до этого.

Возникло уже знакомое ощущение отсоединения души от тела. Я уже не боялся. Со временем у меня опять полная лажа, в таком состоянии я его не чувствую.

Моя душа или ее воплощение или что там такое, не знаю, как правильно назвать, почему-то требовала поглядеться в зеркало. Хорошо, что такое большое зеркало нашлось. Я уже смотрелся до этого. Да, глаза были разные, но сейчас было несколько по другому. Я не понял отчего это, но зафиксировал. Один глаз закрыт. Это глаз души учителя. Ясно, он же закрылся. Значит, я стал беспомощнее, в этом диком мире. Глаз тут же открылся. Я понял, что наставник хоть и оставил меня, но не покинул. Он не желает мне плохого. Что ж, это уже дарит надежду. Потом я увидел, что у меня кожа другого цвета и уши вытянулись. О,....это даже невыразимо. Я что стал остроухим? Но я ж нормальный. Здесь я услышал чей-то смешок.

– Ты все еще уверен, что ты нормален?
– это хихикал в своей обычной манере шаман-дракон Чав.

– Но это как?
– я тыкал пальцем в свое зеркальное изображение.

– Тебе известно, что душа принимает форму такую, какую желает разум. Видать тебе сильно хочется быть Остроухим, - Чав уже смеялся в голос.

Я не понимаю, чего в этом такого смешного. Усилием воли я постарался вернуть себе привычный образ. Не получилось. Тратить свои силы на это я больше не стал.

– Молодец, - похвалил меня Чав.

Мне показалось, что и учитель меня похвалил. Но возможно лишь показалось.

– Так будем смотреть будущее, - разрешил мне Чав.

– А как?

– Так ты ж в душе, а значит нет границ времени. Ты это и сам знаешь. Из прошлого ты же вырвался, - Чав потряс головой и стал плавать вокруг меня. Я попытался присоединится к этому плавательному марафону, но действовал неуклюже.

– Но, это ж прошлое было, - не верю я, что и будущее так можно смотреть.

– Это для тебя прошлое, - пробормотал Чав.
– Ты хочешь лекцию прослушать или будешь решать свои вопросы?

– Буду решать вопросы, - в желудке, если позволительно думать, что у души есть желудок, что-то забурлило.

– Тогда пошли, - Чав взял меня за руку, не пойму, как он это делает.

Мелькнул свет и стало страшно. Та же самая знакомая сцена.

Амели сидит, прижавшись спиной к стене пещеры. Свет слабый. Но я вижу, что она в черном обтягивающем комбинезоне, волосы заколоты, в руках что-то блестящее.

Она напугана, рядом кто-то держит меч. Я не вижу кто именно. И здесь я понимаю, что это я держу меч и сейчас я ее убью.

Дальше происходит то, о чем я не могу вспоминать. Просто разум отшибает и все.

А потом я вижу ее кровь и вижу, как стремительно уходит душа виэнки. У виэнов оказалось есть общая особенность. Это я могу сделать вывод из того, что видел душу Лона. Их души очень светлые и радостные, они переливчатые. Знаете, такие сверкающие.

Хорошо, что я сосредоточился на ее душе, потому как без этого сошел бы с ума. Уже потом я понял, что это не я сосредоточился, это наставник меня заставил.

– Ну, что?
– Чав говорил, печально глядя на меня.

Я не мог говорить, стоя над ее телом. А души уже не было. Я не знаю, как моя душа не полетела за ее. Здесь я посмотрел на себя физического. Он или я, не знаю точно, короче все же он, не видел нас. Он просто смотрел на все в прострации. А затем он упал и умер. Я уже смотрел, как моя душа уходит. Вот это зрелище не вызвало никаких эмоций. Пожалуй, после такого это даже милосердие.

– Ну, что? Нагляделся?
– Чав дернул меня назад.

Мы опять висим в комнате. Я смотрю на свое тело и тело шамана. Рядом сидит терпеливый Хэлларен. По-моему он даже задремал.

– Насмотрелся, - я что-то не помню, чтобы раньше мне слова давались с таким трудом.

– Так ответ свой получил, - Чав смотрел на меня как-то хитро и немного сочувственно. Я и забыл, что он может быть добрым. Именно добрым, а не добреньким.

– Это был не мой вопрос. Я его не задавал, - я не был в состоянии возносить благодарности всем, кто меня научил выживать, но я знал, что когда-нибудь верну долги и кого-то тоже научу.
– Все высказывал Хэлларен. Я вопрос еще не задал.