Шрифт:
Я еле переводил дух. В. был в таком же состоянии, что и я.
– Видели вашего страшного призрака, коллега? – насмешливо обратился Путилин к В.
– Вы бог сыска, дорогой Иван Дмитриевич! – заплетающимся языком пробормотал тот.
Путилин пошел к стене.
– Ради Бога, И. Д., да неужели ты хочешь лезть за ним? – воскликнул я, страшась за участь моего гениального друга.
– Как видишь… – усмехнулся Путилин и вскарабкался на стену.
– Но ведь это – безумный риск, Иван Дмитриевич! – поддержал меня В. – Мало ли что может случиться там, на крыше?…
– Что бы ни случилось, я не имею права оставлять безумца на такой огромной высоте. Спускайтесь вниз, голубчик. Берите тех людей, которых я оставил в проезде башни, захватывайте лестницу и сейчас же идите все сюда. Лестницу поставьте у окна. На верхней ступеньке пусть стоит кто-нибудь, в случае, если понадобится подать мне помощь и взять «призрака».
Путилин полез по стене и, подобно страшному «духу» Сухаревой башни, быстро выскочил из окна.
Ночь была на редкость светлая, лунная.
И вот тут-то случилось то, что повергло людей в еще больший ужас.
Теперь они увидели на башне не одного, а двух призраков!
Тот, первый призрак, офицер – «Петр Великий», стоял, держась одной рукой о крышу башенки, а другой – подбоченясь. Поза была вызывающе-горделивая. Бледное лицо с безумно горящими глазами кривила страшная усмешка.
– А, проклятые?! Я, я перед вами! – шептал призрак.
Но второй призрак был в диковину. Он стоял за выступом башенки. Весь в черном, с седыми бакенбардами.
– Господи… Господи, сохрани, помилуй!… – в ужасе шептали москвичи, случайные зрители страшного видения.
Нога Путилина поскользнулась. Этот легкий шум был услышан «Петром Великим». Он порывисто обернулся и на одно мгновение как бы застыл, замер. Но это было именно только одно мгновение. В ту же секунду яростный вопль бешенства вырвался из груди безумного человека.
– А-а?! Пришел?! Нашел?! Подкараулил?! Ты, злодей, отнявший у меня жену… клад?! Я… я рассчитаюсь с тобой…
И он бросился на Путилина, полный бешенства, ярости. Путилин, сохраняя все свое хладнокровие, вступил в борьбу. Внизу на площади шел испуганный рев голосов.
– Смотрите, смотрите на башню! Что там делается! Что там делается!
А делалось там действительно нечто страшное: два «призрака», крепко сцепившись, боролись не на живот, а на смерть.
«Петр Великий» стремился сбросить с крыши Путилина.
– Ко мне! На помощь! – прогремел голос изнемогавшего от непосильной борьбы с обезумевшим человеком Путилина.
По лестнице уже карабкались люди во главе с В. И вовремя: еще секунда – и Путилина не стало бы.
Все бросились по скользкой крыше к борющимся и оттащили сумасшедшего, крепко связав его веревками.
– Га-а-а!… – хрипло вылетали у него бешеные выкрики.
Триумф Путилина был полный.
– Как вы дошли до ключа, И. Д.? – спрашивали мы все великого сыщика.
– По своей кривой, друзья мои. Когда я услышал о привидении на Сухаревой башне, мне вспомнилась легенда о том, что в башне зарыт клад. Осмотр подтвердил мое предположение: в полу и в стене были раскопки. Вопрос был только в том, кто его домогается. Из числа исчезнувших я остановился на сумасшедшем Яновском. Здоровый человек не стал бы прибегать к такому маскараду. Остальное вы знаете. Большая фантазия помешанною переплела чистую легенду о зарытом кладе с собственной трагедией.
ПОХИТИТЕЛИ НЕВЕСТ
Глава I. Богатая свадьба
В Энской столичной церкви заканчивались спешные приготовления к богатому венчанию. Одни служители расстилали нарядный, но уже значительно потертый ковер, другие устанавливали аналой, осматривали паникадило, люстры, смахивали пыль, что-то чистили тряпками.
– Старайся, Егор, сегодня, кажись, нам хорошо перепадет! – вполголоса говорил один сторож другому.
– Нешто очень уж богатые?
– Чего богаче: миллионы венчаться будут.
– Как так миллионы? – глупо переспросил служитель.
– А так: невеста – первейшая богачиха, единственная дочка купца первой гильдии Сметанина, жених – тоже страшный богач будет, сын купца Русанова. Вот и выходит, что миллионы на миллионы пойдут!
– Ой ли!
– Дурак, правду говорю.
Это известие окрылило Егора. Мысль о щедрых чаевых утроила его старание, и он с каким-то зверским удовольствием плевал на тряпку и обтирал ею перила и карнизы иконостасов.
На клиросе – справа и слева – уже толпились певчие в парадном одеянии.