Шрифт:
— Ах да. Кузнецов, выноси ящики вперемежку с оружием. Нечаянно уроните ящик или крышку от него при выходе. Пусть все, кто у входа, увидят оружие. Говорите всем солдатам и окружающим, что выносите оружие. О янтарной комнате ни слова. Понятно?
— Так точно.
— Давай, действуй.
Закипела работа. Приехало еще несколько важных шишек. Походили по складу, по цокали языком.
— А это что? — спросил один из них, ткнув пальцем в наши с Горбатым шмотки, брошенные у пролома стены.
— Грабители, — ответил Николаев.
Они по возмущались и ушли.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ
Меня не отпустили. После того, как распотрошили склад, меня повезли в управление и посадили в камеру, где я просидел три дня. Наконец днем привели в один из многочисленных кабинетов управления. В комнате сидел, уже не раз встречавшийся со мной полковник, а за столом — гражданский с острыми и спрятанными глубоко под дугами бровей, глазами.
— Гражданин Самсонов Юрий Александрович. Здравствуйте. Я — ваш следователь Карманов Григорий Степанович.
— Как, разве я под следствием?
— Да, вот постановление прокуратуры.
Григорий Степанович протянул мне бумажку. Действительно, это было постановление о содержании меня под стражей.
— Но за что?
— За незаконное хранение оружия.
— Но у меня нет оружия.
— За незаконное хранение оружия в тайниках, базах, землянках и складах.
— Ничего не понимаю. Я отдал вам, причем добровольно, самый крупнейший склад и в благодарность меня загоняют сюда. Что за чушь?
— Хватит, гражданин Самсонов. Перейдем к делу.
Началась процедура дознания. После длительного установления моей личности, пошли главные вопросы.
— Как вы нашли последний склад?
— Откопали.
Следователь невозмутимо листал документы.
— А предыдущий склад?
— Откопали.
— Вот объяснительная майора Николаева Сергей Николаевича в которой говориться, что вы ему в присутствии двух сотрудников управления передали карту с координатами раскопов и некоторых своих баз. Вы передали карту?
— Передал.
— Значит ваш последний склад вы тоже взяли с помощью каких-то документов?
— Мы все копали, что бы что-то найти.
— Естественно. Я в этом не сомневаюсь. Перейдем к следующему вопросу. Вы находили на месте раскопов какие-нибудь документы?
— Да.
— И где они?
— Переданы Николаеву.
— Вот докладная Николаева, в который утверждается, что вы передавали ему документы по частям, когда вас ловили на месте преступления. Вы подтверждаете это?
— Я еще не видел документа в нашем государстве, запрещающего копать землю и поэтому не считаю преступлением вдруг неожиданно что-то раскопать. А то, что я ему передавал, так это степень нашего сотрудничества, между мной и КГБ.
— Ваша степень сотрудничества документально подтверждена?
— Нет, это негласное сотрудничество.
— Майор Николаев это не подтверждает.
— Это его дело.
Поднялся полковник и подошел ко мне.
— Самсонов, лучше передайте нам документы. Помните, я вас просил давно об этом и сейчас прошу. Отдайте.
— Я не видел никаких документов.
— Хорошо. Григорий Степанович, я настаиваю на проведении дознания с использованием химически-активных средств.
— Что ж, я не имею возражений. На сегодня допрос окончен.
Следователь нажал кнопку.
Через день меня притащили в стерильно бело-кафельную комнату, где прикрутили к койке. Напротив стояли: полковник, следователь и врач.
— Давайте приступим, — предложил полковник.
Следователь кивнул головой и врач вкатил мне укол в вену. Моя голова поплыла по волнам. Жуткий страх охватил все клеточки тела.
— Самсонов, вы находили документы при раскопах?
Сквозь облачность дымки страха прорвался звук человеческого голоса. Отвечай, отвечай, стучали пульсирующим молоточком толчки в голову.
— Да, находил.
— Где они?
— Их Горбатый отдал Мире.
— Адрес Миры.
— Новокузнецовская, 10, пятый этаж.
— Вы сами знаете содержание этих документов?
— Да.
— О чем они.
— Это секретная переписка, между генералом НКВД Николаевым Н. А. с генералом Альбертом, переписка фон Лееба со Ждановым и Ворошиловым, а также попытки Берии связаться со ставкой Гитлера.
— Это вы сами читали?
— Мне переводил Горбатый.
— Вы кому-нибудь говорили об этих документах?