На площадке стоял незнакомый мужчина. Вид у него был вполне мирный, даже интеллигентный, но на всякий случай Липа спросила:

– Вы к кому?

– Мне нужна Мартьянова Олимпиада Витальевна, – послышался приглушенный дверью баритон.

– Олимпиада Витальевна нынче всем нужна, – проворчала Липа, отпирая засов. Честно говоря, после красочно обставленных визитов призрака живые люди ее пугали мало. – Олимпиада Витальевна – это я, – сказала она и смерила гостя любопытно-настороженным взглядом.

– Очень приятно, – мужчина галантно поклонился. – Позвольте представиться, Сапежко Николай Станиславович.

– Здравствуйте, – сказала Липа и посторонилась, пропуская гостя в квартиру. Подруга Инга наверняка бы ее не одобрила. Инга крайне настороженно относилась ко всяким «подозрительным типам», но гость выглядел скорее добропорядочным буржуа: серый костюм-тройка, шейный платок, повязанный со щегольской небрежностью, аккуратно зачесанные назад седые волосы, гладко выбритый подбородок, лучики-морщинки вокруг ярко-голубых глаз, приятный, ненавязчивый парфюм. Буржуа, как есть буржуа. Попробуй не проникнуться симпатией к такому обаятельному мужчине. И Липа прониклась, едва увидела его широкую, мальчишескую улыбку. Возникла непонятная, совершенно неаргументированная уверенность, что мужчина пришел ей помочь. Этакий Санта-Клаус в середине лета. Правда, вместо мешка с подарками у него был кожаный портфель для документов. Ничего страшного, иногда документы могут оказаться получше многих подарков, уж она-то знает. С некоторых пор она, можно сказать, эксперт в таких вещах. Рука помимо воли потянулась к шее, туда, где еще совсем недавно красовалось «змеиное колье».

– Вам нехорошо? – участливо спросил мужчина.

– Нет, все в порядке, – Липа отдернула руку. – О чем вы хотели со мной поговорить?

Мужчина осмотрелся, наверное, решал, куда лучше пристроить свой портфель, и Липа запоздало вспомнила о правилах гостеприимства.

– Проходите в гостиную, пожалуйста.

– Благодарю.

Они уселись в кресла напротив незажженного камина, и Липа мельком подумала, что с некоторых пор стала очень популярна. Сначала блистательная Марина, теперь этот буржуа…

– Даже не знаю, с чего начать, – мужчина нервно побарабанил музыкальными пальцами по портфелю, – наверное, мой визит покажется вам странным.

Липа улыбнулась – что ж такого странного в визите обычного буржуа? У нее бывают визитеры и позагадочнее.

Ободренный ее улыбкой, гость продолжил:

– Олимпиада Витальевна, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, – он на секунду замолчал, точно собираясь с духом, – я хотел бы купить вашу квартиру.

Вот те раз! Еще один…

– Только не отказывайте мне сразу, – мужчина поднял руки в умоляющем жесте, – позвольте объяснить.

Липа приготовилась слушать. А что ж не послушать интересного человека? Может, это и есть выход из кризисной ситуации?

– Я жил здесь в детстве, много лет тому назад. Это квартира моей матери.

Вот оно как! А Марина говорила, что квартира принадлежала родителям покойного Сергея Васильевича Никоненко. Интересно, кто же врет?

– Вы мне не верите? – мужчина почувствовал ее сомнение.

Липа кивнула:

– Видите ли, у меня есть несколько другая информация касательно бывших хозяев.

– Вы говорите о Серже?

– Да, о Сергее Васильевиче Никоненко, а вы были с ним знакомы?

– Знакомы? Да, мы были знакомы. Более того, мы с Сержем были братьями.

– Братьями?

– Да, и пусть вас не смущает то, что у нас разные фамилии. Мы сводные братья: одна мама, разные отцы. Так бывает, – Николай Станиславович виновато развел руками, словно оправдываясь.

Нечего ему оправдываться, уж кому, как не Липе, знать, что в жизни бывает еще и не так. Вот у нее, к примеру, отца вообще нет, даже в свидетельстве о рождении напротив графы «отец» стоит прочерк…

– С возрастом становишься сентиментальным. Трагическая кончина Сержа заставила меня многое переосмыслить. Вы, как никто другой, должны меня понимать.

– Я?!

– Простите великодушно, если вмешиваюсь не в свои дела, но было бы вполне логично предположить, что вас с Сержем что-то связывало.

– Нас ничего не связывало, – Липа покачала головой. – Мы даже не были знакомы.

– Не понимаю, – гость выглядел ошарашенным, – незнакомым людям не оставляют в наследство квартиры.

– Выходит, оставляют.

– Но должно же быть какое-то разумное объяснение.

– У меня его нет.

– Тогда, возможно, эта квартира не значит для вас так много, как для меня, и мы сможем договориться? – спросил Николай Станиславович с надеждой.

Вот он ее шанс избавиться от кошмара! И она будет дурой, если его упустит.

– Олимпиада Витальевна, я обеспеченный человек и не постою за ценой. Прошу вас, подумайте над моим предложением.

«Может, рассказать ему о призраке?» – мелькнула шальная мысль. Сказать этак небрежно: «Уважаемый Николай Станиславович, я согласна продать вам квартиру, но только в нагрузку заберите, пожалуйста, и привидение». Бред! Да после такого ей прямой путь в психушку. И вообще, а вдруг это фамильный призрак, что-то вроде Кентервильского привидения? Может, Николай Станиславович прекрасно о нем осведомлен… Нет, не станет она ничего рассказывать, пусть сам разбирается.