Прыгаем в тоннель и на лету бластерами прожигаем дыру в обшивке торгового судна. Все, мы внутри.

Кубарем вкатываемся на одну из палуб, и нас тут же принимаются поливать огнем автоматические турели. Аллия такие фокусы знает: бах! бах! из бластера, и охранных устройств как не бывало. Сносим одну из дверей, врываемся в помещение, а в нас целятся тараканы в скафандрах! Аллия, умничка, на подхвате — набрасывает на них наносеть, тонкую, но сверхпрочную. Дергает, тянет, пытаясь лишить охрану равновесия, пока мы уворачиваемся от пуль и сами стреляем оглушающими и ослепляющими зарядами. Тараканы стреляют чудовищно метко, но медленно: пока они переводят стволы из стороны в сторону, мы с Гарри уходим из-под прицела.

Стреляю иглами-парализаторами броня тараканов им не помеха. Охранники падают без сознания.

Проникаем на мостик. Команда сразу лапки кверху, один капитан не желает сдаваться. Я вежливо так прошу не упорствовать и передать мне коды доступа к системе безопасности корабля. Капитан — ни в какую, только гадости мне говорит, но не успевает закончить, как я отстегиваю от пояса саблю и — вжик! Голова упрямца падает на пол.

Команда стоит раскрыв рты.

Поднимаю капитанскую голову — повыше, чтобы все видели. Я варвар и не шучу! Я действительно варвар.

На корабле кодами доступа к системе безопасности владеют двое: капитан и еще один член экипажа. Искать его — дело муторное. Я сношу голову стюарду, и дальше все идет как по маслу: второй хранитель кодов сдается как миленький.

Груз наш.

Забираем сокровища: деревянную мебель, металлические скульптуры, электронику, летающие скейты и дизайнерские шмотки. Для нас они бесценны, а если возвращать производителю — денег выручим с гулькин нос.

Я победил, я ликую!

Я слежу за ходом битвы с экрана в своей каюте. В ужасе смотрю, как Флэнаган обезглавливает двоих. Кто он такой?

Отвратительный мерзавец! Ненавижу! После того, что он и его команда сделали со мной, мне бы перестать удивляться, а вот не получается.

Злобные подонки, их кредо — никого не щадить.

Чтобы я снова кому-то из них хоть в чем-то поверила? Да ни в жизнь!

Ненавижу их. И боюсь. БОЮСЬ.

— Что-то вы притихли, Лена.

— Просто смакую ужин.

— Свежий паштетец из гусиной печенки. На том корабле мы нашли его целый ящик.

— Так вы убили людей за ящик паштета?

— Корабль принадлежал торговому флоту Корпорации. Игра честная, не смотрите на меня так…

— Как пожелаете, капитан Флэнаган. Теперь я смотрю на вас приветливо. Нравится?

— Вы меня ненавидите.

— Отчего же? Своими поступками вы как никто другой заслуживаете жизни.

— Ах, оставьте.

Лена продолжает есть, а я гляжу на нее, пряча улыбку. Да, я варвар. Для нее.

Я чувс-ссствую: рядом мой дом. Мое пламя раз-зззграетс-ссся ярче.

Алби вовсю пылает и искрится. То ли дом почуял, то ли онанирует так.

Алби — мой ближайший друг. Пусть он странный, необъяснимый, ужасный, зато от него можно прикуривать, если под рукой нет зажигалки. Он единственный, кто понимает мои шутки. (Впрочем, он ведь чужой и других шуток просто не слышал.)

Мы приближаемся к искусственному солнцу по имени ddddddddddddddsa2Mauakukukat., или Пламя. Огненные твари создали его, сожрав собственное солнце. А творя Пламя, размерами превышающее любую из солнечных систем, эти огненные поедатели энергии уничтожили четыре миллиарда пятьсот пятьдесят шесть миллионов семьсот шестьдесят семь шестьсот девяносто девять видов живых существ, из которых двенадцать предположительно были разумными. Однако они сделали это не со зла, просто недоглядели. В убиваемых планетах огненные твари видели в первую очередь топливо.

Они невообразимо могущественны. Их ни убить, ни запугать. Объявлять им войну бесполезно, забрасывать бомбами — что простыми, что водородными — подобно игре с голодным львом. Огненных тварей не берут ни болезни, ни яды.

По природе своей они смертны, их жизнь конечна, но оборвать ее насильно не выйдет.

Эти существа невероятно талантливы, владеют всеми языками Земли, знают ее историю от и до — с точностью до месяца могут назвать любое событие. Разговаривают на мандаринском диалекте китайского и коса [11] как на родном, а вот на прочих наших языках говорят с присвистом, чуть шипя. (Есть даже термин такой: «фонетико-статические помехи в речи огненных тварей».)

Однако им есть чему учиться у людей. До первого контакта с людьми они пребывали в стасисе. Тоска, отчаяние, инертность сковали их жизненные силы, погрузили в подобие спячки. Но теперь огненные твари начинают жить заново.

Все потому что от людей они узнали о театре, балете, классической и популярной музыке, пиротехнике… и мыльных операх. Как ни поражались ученые, но именно к этому достижению человеческой цивилизации огненные твари пристрастились больше всего. Они серию за серией жадно глотали долгие телеистории о жизни в наших инопланетных колониях. «Девушки с Магеллановых Облаков», «Паксос. Первые годы», «Мартин Девонци и его чудо-семейка» и проч., и проч. Глупость и сентиментальность забавляют огненных тварей, очаровывают до безумия.