Я говорю: «Подписи наши, а письмо писали не мы». — «Ну, ладно, оставьте. Разберемся». С тем я и удалился. Я уже и забыл об этой истории, но тут, значит, приходят двое молодцов оттуда. Озабоченно меня стали спрашивать… И тут я вспомнил, в чем дело, что мне показалось в этих подписях интересного. Дело в том, что в Москве все договоры подписываю я и за себя, и за Бориса. В Ленинграде — Борис подписывает. А здесь договор подписан, значит, моей рукой — и за Бориса, и за меня. Они, дураки эти самые, не учли этого обстоятельства. Уж такое письмо, конечно, должен был Борис сам подписать. Вот я им вспомнил это дело. «А, — говорят, — это интересно, это интересно. А что, у вас ваша подпись есть?» Я говорю: «Мы заключали шесть или восемь договоров с «Молодой гвардией». На каждом договоре…»

М. Ш.: Все нити ведут в «Молодую гвардию»,

А. Н.: Да. Ну, это нетрудно было… Больше некому. Вот так оно примерно и кончилось. Потом мне позвонили и сказали, чтоб я успокоился, все расследовано. Я говорю: «А кто это все-таки сделал?» — «Аркадий Натанович! Вы о чем просили нас? Вы просили нас разобраться. Мы разобрались». (Смех.)

Ю. Ф.: Так и не выяснили потом? Может быть…

А. Н.: Сейчас бы запрос, конечно, интересно послать.

В. К.: Аркадий Натанович, а вы не знаете, куда потом разбежалась вся эта публика из «Молодой гвардии»? Ну, за исключением Медведева, про него мы знаем… Которая непосредственно занималась курированием этого сборника: Авраменко, Синельников…

А. Н.: Синельников… А Синельников, он, собственно говоря, не курировал сборник. Он просто по поручению дирекции «Молодой гвардии» и по поручению ЦК ВЛКСМ защищал интересы. Он же в ЦК тогда был. Защищал интересы «Молодой гвардии». Авраменко — не знаю, куда девалась. Ну, времена еще такие, что даже эта дура еще найдет себе работу. По-моему, она нашла себе пристанище в Госкомитете по печати Российской федерации.

Ю. Ф.: У Полторанина, получается?

А.Н.: А?

В. К.: По-моему, это было до Полторанина.

Ю. Ф.: А-а, это до Полторанина было. Слава богу, я думал, сейчас, в новом…

А. Н.: Да, они тогда все свалились, наши неприятели. И Синельников там, и еще кое-кто.

Ю. Ф.: Аркадий Натанович! Когда мы брали интервью, Борис Натанович рассказал то, что он обычно никогда не рассказывал. Это о деле Хейфеца, о КГБ, его два контакта таких, угрожающих, потому что речь шла о том, что… не собирались ли вы выезжать. У вас подобных контактов с КГБ не было? Таких, которые могли бы представлять угрозу для… ну, я не знаю, как сказать… для жизни… не для жизни, но для…

В. К.: Для нахождения на свободе.

Ю. Ф.: То есть, никогда вас не вызывали на допросы… Потому что его-то вызывали, он подробно об этом рассказал.

А. Н.: Нет. Меня, значит, вызывал на допросы наш дорогой Ильин.

Ю. Ф.: Куратор Московской писательской организации?

А. Н.: Да. Секретарь по оргвопросам. Два раза. Значит, пер вый раз, когда опубликована была в «Посеве» «Улитка на склоне», а второй раз, когда «Гадкие лебеди». Здорово там…

<…>

С. Б.: И вообще, товарищи, я понимаю, это все очень интересно и нужно, но у человека скоро юбилей, ему нужно вспоминать что-нибудь радостное, а мы…

В. К.: Сейчас мы радостное вспоминаем.

С. Б.: А мы постоянно что-то такое…

В. К.: Ну, почему? У нас сейчас тонус оптимизма будет все повышаться и повышаться.

С. Б.: Можно мне вопрос?

В. К.: Можно.

С. Б.: Аркадий Натанович, какой день рождения вам запомнился как лучший?

А. Н.: Все они худшие.

С. Б.: Ну, хоть какой-нибудь был радостный? А. Н.: Я очень не люблю этих праздников.

С. Л.: Вообще всех?

А. Н.: Единственный праздник, который мне нравится, — это Новый Год.

С. Б.: Ну, а тогда… первый день рождения, который вы вообще помните. Самый первый.

А. Н.: А-а… Это мне было, значит, двенадцать лет. Я его запомнил вот почему. Отец наш покойный очень любил заниматься спортом, в частности боксом. Была замечательная такая штука — мяч, вроде волейбольного, растянутый… В пол была резинка вделана и в потолок. Ко мне пришла группа — четверо моих одноклассников. И мы начали, значит… И вдруг — о ужас! — одна из резинок пополам перервалась. (Смех.) Они, конечно, смылись, а я остался.

С. Л.: Отвечать.

А. Н.: Да. И тут, значит, было мне… плюходействие устроили. На день рождения.

М. Ш.: Поэтому и запомнилось.

А. Н.: Правда, еще, конечно, пришел папин приятель, какой-то издательский работник, принес мне «Республику ШКИД», роскошное совершенно издание «Барона Мюнхгаузена» и какую-то еще очень интересную, забавную книжку про… журналист какой-то написал… про одно из первых кругосветных путешествий советских моряков в наше время. Такие книжки. И я, утирая сопли и слезы, значит… (Смех.)