– Вот, значит, как? – посмотрел на нее Воробьев. – Значит, у тебя и еще какие-то дела в прошлом остались?

– Нет, нет! – быстро сказала она.

– Исходим из того, что у нас состоится рандеву с вооруженным гангстером! – браво сказал Комаровский. – Физическое превосходство и опыт разборок, очевидно, на его стороне, но интеллектуальное на нашей! Разрабатываем схему действий по деталям!

Разработка схемы заняла около получаса, и Нина решила уже, что никто не придет, что тревога оказалась ложной, но около восьми часов в дверях прозвучал уверенный звонок. Нина обмерла, а Комаровский сказал тихо:

– Заняли места по боевому расписанию! Нина – иди, открывай и будь естественной.

Оба они быстро прошли во вторую комнату и тут же заперли за собой замок.

На ходу глянув на себя в зеркало, Нина прошла в прихожую и открыла двери.

На пороге стоял Эдик. Тот же Эдик и далеко не тот. Если раньше у него был и на работе и вне ее вид джентльмена, то теперь от прежнего пижонства ничего не осталось. Потертая кожаная куртка, затасканные джинсы, короткая борода при усах.

– Привет, – хрипловатым, незнакомым голосом сказал он.

– Это ты?! – удивилась Нина. – А я-то голову ломала, кто это меня из старых знакомых ищет?! Входи.

Он вошел, настороженный и нервный, быстро глянул на кухню и спросил:

– У тебя гости?

– Были. На обед друзей приглашала. Что это ты меня разыскивать вздумал?

– Дойдет до разговора дело.

Он сел к столу в комнате, окинул Нину внимательным взглядом, покривил губы в усмешке.

– А ты другой стала. Совсем другой. Я тебя в телевизоре случайно увидел и сначала глазам своим не поверил, тебя ли вижу. Теперь убедился, что тебя.

– А ты тоже другой, – засмеялась Нина.

– Какой другой?

– Да вшивый какой-то, – с презрительным вызовом сказала она. – Я бы на улице тебя и не узнала.

– Это почему? – обидчиво спросил он.

– Да блатным ты каким-то выглядишь. Просто бомж какой-то. Не поверишь, что когда-то в смокинге и при бабочке ходил.

Он отвернулся и поморщился. Потом снова посмотрел на нее с нескрываемым любопытством.

– Да, изменилась и ты. Жалко, что тогда, на морях, у нас с тобой любви не получилось. Жалко, что я тебя тогда не попробовал.

– У меня с другим любовь была, – резко ответила Нина. – Тебе там места не находилось.

Эдик засмеялся презрительно.

– Игорь твой, что ли? Молокосос этот дешевенький? Так я же ему за тебя деньги заплатил. Он же в сторонку отвалил, за вполне приличные башли!

– Что это ты несешь? – обомлела Нина. – За какие деньги? Он просто испугался и убежал, вот и все!

– Если бы! – ехидно улыбнулся Эдик. – Все было нормальненко. Я ему деньги дал, за тебя отступного, он и смылся, чтоб не мешаться. Так что продал он тебя, как кусок говядины с прилавка. Только ты удрала быстренько, так что все мои затраты впустую.

– Ты что, пришел чтобы мне эти паскудные истории рассказывать? – напористо спросила Нина.

– Да нет. Дела серьезнее. Дела у нас с тобой куда как серьезнее.

– У меня с тобой никаких дел нет!

– Это смотря как взглянуть. Дала бы выпить гостю, а там и потолкуем.

Нина прошла на кухню, прихватила со стола недопитую бутылку, чистый стакан и вернулась.

Эдик уже стоял у запертой двери в маленькую комнату.

– А там у тебя что? Отчего дверь заперта?

Глаза у него были подозрительные, а правая рука дергалась в кармане куртки.

– Ту комнату я сдаю постояльцу, – беззаботно ответила Нина. – Денег не хватает, вот на лето и сдавала.

– Сдаешь? А куда он сейчас подмыл?

– На рыбалку уехал на неделю, вот свое имущество и запер. Не дергайся, садись. И покороче свои дела выкладывай.

Нина проговорила заготовленный текст легко и безмятежно и даже сама удивлялась, как это у нее легко получается.

Эдик вроде бы успокоился, сел опять в кресло, неторопливо налил себе полстакана коньяка и выпил.

– Давай покороче, – решительно подхлестнула она. – Мне с тобой не о чем разговаривать. Если за любовью пришел, сам понимаешь, у нас с тобой ее не получится. Денег в долг тоже ссудить не могу, потому как и сама еле перебиваюсь.

– Короче, так короче, – согласился он, поставил стакан на стол и сказал мрачновато: – Я, моя дорогая, уже целый год прячусь, как дикий зверь от охотников.

– От кого?

– А будто не знаешь?

– Откуда я могу знать? – Она безразлично пожала плечами. – Мне твои дела неизвестны.

– Брось, Нинель. Прекрасно ты все знаешь, – жестко сказал он. – Об одном деле, во всяком случае, знаешь. Недаром из ресторана тогда уволилась и вообще с морей оторвалась. Этим ты себя и выдала с головой. Испугалась и удрала.