Коннор какое-то время изучал карту, взвешивая плюсы и минусы своего плана, и вдруг заметил, что Мойра спит.

Наверное, ей так неудобно. Коннор поднял ее со стула, ожидая, что она сейчас проснется и станет протестовать, но она лишь уткнулась лицом в его мягкую шерстяную тунику и сладко вздохнула.

Тяжесть ее тела у него на руках и этот вздох… Коннора обдало жаром. Он открыл ногой дверь в спальню и положил женщину на кровать.

Он уже сделал шаг к двери, но остановился и стал смотреть на нее, спящую. Она потянулась и заворочалась.

Может, ей холодно? Он потянул край одеяла и укрыл ее. Потом отколол от волос Мойры покрывало. Она улыбнулась и потерлась щекой о его руку.

Господи, надо идти! Но Коннор продолжал стоять, упершись коленом в пол. Если бы вдруг сейчас вошла Бриджит, что бы она подумала? И что бы сказала?

Неожиданно глаза Мойры распахнулись. Она посмотрела на него с ужасом, явно не узнавая, се рот открылся, чтобы закричать.

Коннор прижал ладонь к ее губам.

– Мойра, это я, Коннор, все хорошо. Она забилась, пытаясь освободиться.

– Мойра, милая, тише, не надо.

В ее глазах блеснуло узнавание.

– Коннор? – По щекам Мойры потекли слезы. – Как я рада, что это вы! – Она схватила его за руку и что-то быстро-быстро заговорила по-гэльски.

Коннор не понял ни слова из этого сбивчивого монолога, хотя мать втайне пыталась научить его своему родному языку.

Наконец Мойра перестала плакать и замерла, прижав к себе его ладонь. Коннор сел, прислонившись к спинке кровати, и положил голову Мойры к себе на колени. Ее волосы рассыпались, синие глаза сияли. Коннору подумалось, что прекраснее женщины он не видел.

Как-то так само собой получилось, что он стал ее целовать. Сначала в лоб, потом осыпал поцелуями ее мокрые щеки, а губы коснулись ее губ. Они были мягкие и очень нежные. Порывисто вздохнув, она вдруг откинулась назад.

– Коннор, почему вы здесь? – На ее лице отразилось смущение. Она осторожно, словно это была незажившая рана, провела рукой по его шраму, отодвинулась и оглядела комнату. – Как мы оказались в моей постели?

Его обожгло таким острым чувством стыда, что он чуть не отскочил от кровати, точно юноша, которого застали с горничной. Робость и неуверенность в себе, владевшие им когда-то, вернулись вновь.

Но нет, он уже совсем другой человек, недаром столько работал над собой. Ему нечего стыдиться.

Коннор поправил подушки, помог Мойре сесть и тихо произнес:

– Вы уснули за столом, вот я вас сюда и принес.

– Но почему вы здесь остались?

Он замялся, и по выражению его лица Мойра поняла: он не знает, что ответить.

– Скажите правду, Коннор, какова бы она ни была. Это же легче всего, ведь так?

Он улыбнулся:

– Ну, не сказал бы. Правда только кажется простой, а на самом деле то, что за ней кроется, очень сложно.

Мойра вздохнула.

– Я так редко слышала правду, милорд, что мне будет очень приятно ее узнать. Давайте вместе решим, что там такого сложного.

Коннор посмотрел в сторону, потом на нее. И покраснел.

– Я остался, чтобы поглядеть, как вы спите. «Он прав, – подумала Мойра, – это действительно непросто».

– Зачем?

– Я хотел убедиться, что с вами все в порядке, – тихо ответил он.

– А вам показалось, что со мной что-то не так? Тогда позвали бы Бриджит, уж она-то, я думаю, лучше разбирается в недомоганиях, которые бывают у женщин в моем положении, милорд. – Внезапно ее пронзила ужасная мысль, от которой у нее мгновенно пересохло в горле. – Или вы все это время притворялись, а на самом деле у вас где-то в Англии есть жена и… дети?

Кровь отлила от его лица, шрам тонкой полоской выделялся на бледной коже.

– Но я же просил вас выйти за меня замуж! – вскрикнул Коннор. Он резко отошел к окну. – Неужели вы считаете меня бесчестным?

– Большинству мужчин и в голову не придет искать общества такой женщины, как я, а вы… Куда ни повернусь, вы тут как тут. Я вас не понимаю.

– Что это значит – такая женщина, как вы? – Коннор шагнул к ней, но она остановила его взглядом.

– Вы сами знаете… – с деланным равнодушием произнесла Мойра и принялась усердно заплетать волосы в косу.

– Нет, не знаю. Скажите мне, Мойра, что в вас есть такое, почему мне надо держаться от вас подальше?

Она посмотрела на него из-под ресниц. Коннор был взволнован и сердит, темные глаза смотрели на нее вопросительно.

Мойра устала думать о своих прегрешениях и боялась заглядывать в будущее, где единственной ее отрадой будет только дитя.

«Ребенок – это уже много, – напомнила она себе, сердито глотая слезы. – Это больше, чем я заслуживаю».

Но от мысли о ребенке ей почему-то не становилось легче, особенно когда перед ней находился мужчина, женой которого она хотела бы быть…