— Еще бы! Магазина с холодным пивом нет, мороженым никто не торгует. Я еще многое могу добавить к этому…

— Вот-вот. А на третий день, при условии, что не на базе отдыха сидишь в компании бухариков, а реально из леса не вылезаешь, начинают происходить забавные вещи. Ты как бы сливаешься с лесом, начинаешь его воспринимать так, как в обычной жизни троллейбус воспринимаешь – просто. Он есть и ты есть. Это прекрасное ощущение, такого на базе отдыха никогда не будет. В большой компании, кстати, оно тоже не придет.

— И чем это грозит?

— Не понял.

— Ну, гномиков начинаешь замечать, улиток вкусно готовить?

— Дурак ты. Уйду от тебя.

— Ага, в лес. Гы гы гы.

— Очень смешно.

— Гы гы гы.

Разговоры постепенно смолкли. Агрис привычно положил в костер несколько больших стволов, удостоверился, что они взаправду будут гореть и устроился рядом, на предварительно уложенных ветках вперемешку с сухой травой. Макс кутался в покрывало, а Ветал прикрыл себя сверху несколькими ветками какого то пушистого растения в надежде, что хоть это от утренней росы поможет.

Новый день принес не только чувства голода и холода. Попивая чаек с добавкой из отлично зарекомендовавших себя листов «смородины», троица разглядывала скалу. Или просто здоровенную каменюгу, неведома как очутившуюся посреди поляны. То, что было не видно вечером, отлично стало видно сейчас. И это что-то было большими, под метр каждый, знаками. Или иероглифами. Все равно читать по местному земляне не умели и интересовались в основном исполнением этих знаков.

— Какие здоровые, а Ветал?

— Да, чтоб такое выдалбливать, не лестницы ставили, а строительные леса делали. Только вот зачем? Что бы белки боялись? Каких то руин или остатков ушедших в небытие цивилизаций вокруг не видно.

— А может здесь проходил караванный путь, по которому верблюды несли на свих натруженных горбах пряности, шелк и очаровательных невольниц? А это – указательный знак: туда пойдешь – волки верблюдов слопают, сюда пойдешь – у невольниц очаровательных силиконовые груди полопаются.

— Какой путь? Ты по этой местности топал лично, и как можно по этим склонам более-менее приличную тропу делать? Здесь, что бы хоть как то перемещаться и груз перевозить тоннели нужно долбить и мосты делать. И где это все?

— Может это столб пограничный?

— Такой здоровенный?

— Чтоб боялись очень сильно. Кустики, кстати, удобные рядом – и пописать можно и покакать от избытка впечатлений.

— Мне видится другая картина: каменная келья, отшельник, который посвятил себя какому то местному Дзен, раз в год приходят к нему «просветляться» последователи. Кучи последователей приходят и несут горы еды. Время свободного много, вот и долбит каменюку потихоньку. Чем не хобби?

— Таких долбо#ебов не бывает, Виталик. Посвятить себя рисованию на горе здоровенного слова х#й – для этого нужно быть полным отморозком.

— А откуда ты знаешь, может здесь только такие и живут?

При этом парочка стала уже по новому разглядывать Агриса.

— Агрис, ху из ху?

Макс давал понять, что интересуют его знаки на скале. Для этого активно использовал пальцы, кисти и прочие конечности. Агрис в это время сам с интересом рассматривал знаки. Или иероглифы?

— Абрин зих шмерлен. Абрррайка мугоч кир а сак.

— Я так и думал. Знает все, гад, а притворяется пионером после отмечания годовщины рождения дедушки Ленина.

— А ведь на самом деле знает, что это за каменюка. Рассматривает, будто старого знакомого… надо срочно местному языку обучаться.

— Интересно когда? На привалах? А отдыхать когда от трудов праведных?

— Макс, в принципе надо. Это не значит, что я сейчас побегу выпытывать у Агриса известное слово из трех букв в местной транскрипции.

— Понятно…

После осмотра местных достопримечательностей, компания тронулась в путь. Хотя и был соблазн полазить по округе и еще что ни будь интересное найти. Река вышла в небольшое плато, плотно заросшее растениями. Улиток и воробьев стало попадаться значительно больше, чем до этого. И о чудо! На каменистых берегах местной водной артерии были замечены лягушки! Сантиметров десяти, каменистого цвета, они радовали своими мощными окороками и совершеннейшим презрением к опасности. В течении двух часов было собранно и помещено в специальный отдел рюкзака больше трех десятков лягушек! Пробираться по лесу стало тяжело и было принято решение идти по берегу реки. Благо водопадов в ближайшее время не предвиделось, а разной мелкой живности не в пример больше, чем в пере десятков метрах в сторону от берега. После полудня река преподнесла очередной приятный сюрприз – самый настоящий пляж, пусть и каменистый, без ларьков с чебуреками и аттракционами. Перед пляжем была заводь со стоячей водой. Безо всяких разговоров решили остановиться «на обед» в этом чудесном месте.

В приподнятом настроении были сразу же выпущены на волю все имеющиеся улитки – эти резиновые изделия, которые только в похмельном угаре можно назвать пищей. В быстром темпе освежеваны лягушки и воробьи. Ни одной куропатки или другого более-менее крупного зверя до сих по еще никто не видел. Может, они здесь вообще не водятся? На этот вопрос земляне ответить не могли.

— Хороший бульон, лаврового листа не хватает и красного перца. И картошка немного переварена. А так вкусно.

— Да, я бы еще слопал.