Он удивленно задумался, встряхнулся и заговорил:

— Мисс Мириам ушла одновременно с мистером Батлером. Она… ну, она чувствовала себя не лучшим образом; вы же знаете, сэр, что она болела. — Пруэн внимательно посмотрел на меня. — Она сказала, что хочет поездить, чтобы прийти в себя. Ее машина стояла на Палмер-Ярд. Мисс Кирктон предложила составить ей компанию, но мисс Мириам не хотела и слышать об этом. Она сказала, что попозже присоединится к ним на квартире у мистера Холмса, если ей станет лучше, и торопливо вышла…

— Одна?

Он вскинулся, словно ему что-то пришло в голову:

— Вы мне напомнили. Вы не задумывались, почему мисс Мириам, если она участвовала в розыгрыше, все же поздним вечером вернулась в музей, когда тут уже был инспектор? То-то и оно. Она немного поездила. Затем вернулась, поставила, как обычно, машину на Палмер-Ярд — и увидела свет в этой комнате. Она решила, что компания все еще на месте, и зашла посмотреть. Но их уже не было, хотя мистер Холмс порывался остаться, чтобы удостовериться, явятся ли полицейские или нет.

«Что случилось с этим парнем, актером? — тревожно вопрошал Холмс. — Где он? Куда он делся?»

Он был не на шутку встревожен, но мистер Бакстер бросил:

«Да пошел он к черту, этот актер; ты что, не видишь, как он нас кинул, да и, кроме того, я не хочу больше красоваться в этом дьявольском одеянии».

Мистер Холмс, который очень истово относился к своим обязанностям, сказал:

«Мы тут черт-те что наворотили и должны все привести в порядок».

«Об этом можете не беспокоиться, сэр, — сказал я ему. — У меня впереди целая ночь, и я тут все разложу по полочкам и приберу».

«Ой ли, — возразил мистер Холмс, — вы ведь не сможете распаковать этот сундук для серебра, поднять наверх и засунуть в витрину четыреста фунтов свинца. Ведь не справитесь?»

И тут мистер Джерри заявил:

«Да все очень просто, остолопы. Сейчас мы все увильнем и переждем, пока тут кончатся неприятности, если они вообще будут, в чем я сомневаюсь. Затем вернемся и наведем здесь полный марафет. А пока придется переждать в квартире Рона. Нам нужно прийти в любом случае, ибо Сэм должен вернуть свой персидский костюм».

Мисс Кирктон азартно поддержала — мол, идея просто превосходная; она все время торопила: быстрей, быстрей, быстрей! Все это выглядело как-то странно, когда мы всюду выключили освещение, и на всех нас остался только мой фонарик. Но мистер Холмс не торопился. Он поставил мой фонарь на крышку стеклянной витрины, в которой был кинжал, и сказал:

«В любом случае надо до ухода вернуть ханджар на место, ибо это ценный экспонат. — Он вынул ключи и снова отпер витрину. — Сэм, где ханджар? Принеси его».

Но мистер Бакстер, обладавший чрезмерным для джентльмена темпераментом, буквально взвыл.

«Да не брал я его! — издал он вопль. — Я весь вечер спрашивал у тебя, куда ты его задевал, но нашел только эти проклятые фальшивые усы, что валялись на полу. И усы, и кинжал были рядом. Куда делся кинжал? Я лично понятия не имею, где он. И хочу поскорее покончить со всем этим и выбраться отсюда до того, как…»

Дверной звонок издал две длинные трели.

Уф! Сэр, вам стоило бы увидеть, как они подпрыгнули от этого звука! В свете фонаря я видел их лица; единственные, кто не испугались, были мы с мистером Джерри, и мы улыбнулись друг другу. Конечно, на самом деле звонок нажал — теперь-то мы это знаем — мистер Маннеринг! Но мистер Бакстер решил, что это полицейские; он перепугался, что его увидят в этом идиотском одеянии и так высмеют, что ему придется расстаться с дипломатической службой, не говоря уж об остальных неприятностях. Господи, он чуть в окно не выпрыгнул! Да и мистер Холмс был не в лучшем состоянии.

«Уносим ноги отсюда!» — заорал мистер Бакстер.

Схватив те накладные черные усы, он сунул их в первое место, которое ему подвернулось под руку, — прямо в витрину. Затем он вырвал у мистера Холмса ключи и одним движением запер витрину. Все кинулись к черному ходу. Единственная, кто приостановился, была мисс Кирктон. Господи, она положила мне руки на плечи! Большими испуганными голубыми глазами, в которых стояли слезы — хотя, видит бог, я не мог понять, в чем дело, — она нежно посмотрела на меня.

«Пообещай мне, — сказала она. — Что бы ни случилось, пусть даже собор Святого Павла рухнет тебе на голову или мертвецы встанут из могил — пообещай мне, ты никогда не проговоришься, что кто-то из нас был тут сегодня вечером».

Пруэн остановился, набрал в грудь воздуха и расправил плечи. Он смотрел на меня, и глаза его сияли гордостью.

— И клянусь Господом, сэр, — подытожил он, — даже когда этот чертов труп вывалился из своей могилы, ваш инспектор может засвидетельствовать, что я сдержал обещание, данное даме.