— Вы собираетесь допросить ее?

— Вполне возможно. Однако сейчас у нас есть чем заняться.

— Я рассказал вам все, что знал, и уже пересказал это дважды. Можно мне теперь уехать отсюда?

— В свое время, мистер Иннес. Для наибольшей полноты информации нам необходимо уточнить еще кое-что. Вы, наверное… э-э-э… беспокоитесь о юной леди?

— Да, беспокоюсь.

— Где она сейчас?

— Точно не знаю; она может быть в нескольких местах.

— Ну что ж, все очень просто: позвоните в одно из этих мест, где она, как вы предполагаете, может находиться, и скажите, что вы задерживаетесь.

А вот этого-то он как раз и не мог сделать! Во-первых, потому, что не должен был рисковать и разговаривать с Одри до тех пор, пока, встретившись с нею, не договорится о версии, которой они оба должны придерживаться. Так что это великодушное предложение полицейского могло стать ловушкой. А во-вторых, если Одри получила его сообщение, переданное через мадам Дюватлон, то даже не ответит на телефонный звонок.

О каких только возможностях пообщаться с Одри не думал Брайан, но все они оказывались неприемлемыми. К тому же из головы не выходили последние слова доктора Фелла, сказанные им перед самым приездом полиции.

Мысли о необходимости встретиться с Одри, которые он не менее умело, чем месье Обертен, скрывал за вежливостью и учтивостью, за время их разлуки превратились в нечто вроде мании. А еще Брайан ждал объяснений доктора Фелла. Этот гигант обещал сопровождать его в Женеву и после разговора с Одри рассказать, как произошло убийство.

Однако доктор Фелл не смог с ним поехать.

— Сэр, это невозможно! Я пока не могу уехать отсюда.

— Почему?

— Поверьте мне на слово, что это невозможно. Я постараюсь присоединиться к вам позже.

— Какие-то новые трудности?

— Надеюсь, не со стороны властей. Хочется верить, что и с другой стороны их не будет.

И вот теперь, в восемь вечера, Брайан мчался на огромной скорости сквозь заново омытый и еще влажный мир с мокрой листвой. Позади остался горный хребет из песчаника, а впереди уже маячили огни Женевы.

Красноватые лучи закатного солнца, отсвечивающие от мелькавших мимо деревьев, обещали на завтра прекрасный день, но это обещание относилось только к погоде. Люди не станут поступать так, как должны (или как они сами считают нужным). «Но по крайней мере, — думал он, притормаживая у дорожных знаков согласно правилам движения и, наконец, поворачивая на набережную Туреттини, — наконец-то состоится встреча с Одри».

Но состоится ли?

От каменного фасада его довольно современного многоквартирного дома, как всегда, веяло величием и дремотой. Вытянув шею, Брайан увидел свет в двух окнах на шестом этаже.

Он оставил машину на небольшой поперечной улице, неподалеку от дома, рядом со знаком, категорически запрещающим там парковку транспорта. В темном тамбуре у входа в дом едва поблескивали желтые металлические дверцы почтовых ящиков.

Свой ключ от квартиры Брайан отдал Одри, а мадам Дюваллон попросил оставить ее ключ в почтовом ящике. Дрожащими пальцами он достал из кармана крошечный ключик от ящика. Но если там ключа не окажется…

Но он оказался на месте.

Войдя в лифт, Брайан стал подниматься мимо площадок этажей, где тусклые лампочки освещали грубо отштукатуренные темно-серые стены, и где царила мертвая тишина.

Одри тоже была на месте. Не успел он открыть входную дверь в квартиру, как раздался ее крик: «Кто там?» Она стояла в маленькой прихожей — очевидно, собиралась выйти, но, услышав звук ключа в замочной скважине, отпрянула назад.

Они уставились друг на друга.

Инстинктивно Одри бросилась к нему, но Брайан не сделал ни шагу ей навстречу. Подбежав, она остановилась в смущении, которое почувствовал и он сам. Они смотрели друг другу в глаза, и каждый понимал, что в этот момент чувствует другой.

И тотчас оба сделали вид, будто ничего особенного не происходит.

— Не волнуйся, — резко проговорил Брайан. — Тебе ничто не угрожает.

— Я думала наоборот.

— И откуда, по-твоему, эта опасность?

— От нее.

— От кого?

— Сам знаешь. От Евы. Или от… — Тут Одри замолчала, широко раскрыв глаза.

— Нет, минуточку, погоди! Кажется, у тебя с нервами хуже, чем я предполагал. Ева мертва.

— Я знаю, но всякий раз, когда кто-то проходил мимо двери, я слышала ее. Что случилось? Где ты был целый день?

— Я не мог приехать раньше.

— А что происходит на вилле? Наверное, все думают, что это сделала я?

— Нет, никто так не думает, и вообще выбрось это из головы раз и навсегда! Кстати, ты встретилась с мадам Дюваллон? И еще, ты ела хоть что-нибудь?

— Да, да, да! В холодильнике полно еды. Я не могла много есть, но мадам Дюваллон так настаивала, что мне пришлось.

— В таком случае сейчас ты немного выпьешь, а потом, после того, как я объясню тебе, что следует говорить полиции, когда они станут тебя допрашивать, мы отсюда на некоторое время уедем.