Шрифт:
Все молчали.
Тонкие, бескровные черты даже сейчас свидетельствовали о мягкости натуры покойного, мягкости, за которой скрывалась сила. Сила превыше всего. Она проступала в самих контурах неподвижного лица. Такого человека не хочется иметь своим врагом.
Никто не произнес ни слова — пока Кристабель, упав перед трупом на колени, не издала нечеловеческий, какой-то животный крик.
Ларкин тихо подошел к двери и закрыл ее, чтобы двое его спутников ничего не видели.
Взломщиком оказался Дуайт Стэнхоуп — заколотый ножом для фруктов в то время, как он пытался ограбить собственный дом.
Глава 6
Первым нарушил молчание Ларкин.
— Сэр, — прошептал он, дергая Винсента Джеймса за рукав, — по-моему, он жив.
— Замолчите!
— Сэр, — настаивал Ларкин, — по-моему, он дышит.
Ник, словно не веря раздавшимся невесть откуда словам, повернулся к дворецкому:
— Погодите! В чем дело?
Извинившись, Ларкин мелкими шажками приблизился к лежащему на полу телу. Он осторожно наклонился, так что его лицо оказалось на одном уровне с головой Кристабель, и показал пальцем. Голова Дуайта Стэнхоупа была повернута набок, и губы едва не касались крышки серебряного блюда. На полированном серебре появилось небольшое пятнышко. Стэнхоуп дышал — правда, настолько слабо, что даже пульс не прощупывался.
— Значит, нож не попал в сердце! — воскликнул Ник. — А если не попал в сердце…
— Совершенно верно, сэр. Возможно, он выживет.
— Есть поблизости врач?
— Да, сэр. Доктор Клементс.
— Так позвоните ему! Скажите, что…
— Может, послать за ним машину, сэр?
— Отличная мысль! Так и сделайте.
Ларкин внезапно опомнился и обратился к хозяйке:
— С вашего позволения, мадам?
Кристабель решительно отмахнулась, показывая, что Ларкин может делать все, что ему заблагорассудится. Сейчас она напоминала красивую колдунью. Женщина опустилась на корточки; полы меховой шубы колыхались на сквозняке. Боясь, как бы она не опрокинулась на спину, Ник осторожно взял ее за плечи и помог подняться.
— Я сейчас, — сказал он.
Выйдя из столовой следом за Ларкином, он дал ему полушепотом несколько быстрых распоряжений, которые, видимо, сильно удивили дворецкого. Затем он вернулся и встретился глазами с Кристабель.
— Мистер Вуд, неужели он…
— Если повезет, миссис Стэнхоуп, он выживет.
— Но вы ведь говорили, что он мертв!
— Да, — кивнул Винс, — ты говорил, он мертв!
Нику с трудом удалось не сорваться. Раз, два, три, считал он про себя, четыре, пять, шесть…
— Извините, миссис Стэнхоуп. Кто угодно может так ошибиться; даже врачи допускают подобные ошибки, причем довольно часто.
— Вы ведь не допустите, чтобы он остался лежать здесь?
— Извините, но пока придется его не трогать. И потом, может быть, сейчас опасно передвигать его и лучше оставить лежать в том же положении. Всего несколько минут, до приезда врача. Понимаете?
— Да, наверное.
Ник оглянулся через плечо:
— Винс, пожалуйста, поднимись к себе и оденься. Может быть, нам потребуется пробыть здесь всю ночь.
Его бывший одноклассник мялся в нерешительности. Оставаясь в позе Наполеона, мистер Джеймс по-прежнему держал руку за полой халата; покрасневшее лицо и сердитый взгляд свидетельствовали о том, что он не намерен выполнять чьи бы то ни было дурацкие приказы. Однако спустя какое-то время губы его расползлись в добродушной улыбке.
— Ты прав, старина. Я в твоем распоряжении.
— Теперь вы, миссис Стэнхоуп. Прошу вас, пойдемте со мной.
Кристабель всхлипнула:
— Разве нельзя просто… остаться здесь, с ним?
— Как хотите. Но по-моему, в другой комнате вы… сумеете немного успокоиться. Если вам угодно, давайте побеседуем в гостиной — она совсем рядом. Видите ли, боюсь, мне придется задать вам ряд вопросов.
— Вот как? Ладно.
Велев Роджерсу, лакею, исполнявшему также обязанности камердинера, охранять вход в столовую, Николас Вуд следом за Кристабель прошел в гостиную и включил торшер, стоящий у камина. Арочный проем, разделявший гостиную и столовую, можно было закрыть: в стене прятались большие, раздвижные двери.
Огонь в камине почти догорел; лишь кое-где среди пепла краснели последние угольки. Впрочем, благодаря центральному отоплению здесь даже в утренний час, когда силы человека на исходе, было довольно тепло.
Ник взял со стола кожаный портсигар.
— Сигарету, миссис Стэнхоуп?
— Спасибо. — Кристабель села в кресло.
— Огоньку?
— Спасибо.
— Совсем недавно, миссис Стэнхоуп, вы спрашивали, как я здесь оказался. Буду с вами откровенным, потому что хочу, чтобы и вы были откровенны со мной.