Шрифт:
— Ран? — услышав знакомую фамилию, переспросил Хильшер. — А Отто Ран вам случайно не родственник?
— Почему же случайно? — всплеснул сухонькими ручонками старикашка. — Идите за мной!
Архивариус засеменил куда-то вглубь архива, приглашая посетителей его пыльного заведения следовать за ним. Возле небольшого, освещенного настольной лампой, столика он остановился, нашарил выключатель. Загудели мощные потолочные лампы, разгоняя уже прижившийся в архиве полумрак. Подслеповато щурясь — за годы, проведенные в закрытом архивном подземелье, Клаус совсем отвык от яркого света. Над столиком, помещенная в простую деревянную рамку, висела пожелтевшая фотография. На толстой рифленой бумаге у подножия памятника Бисмарку была запечатлена группа людей.
— Один из них мой отец, Отто Ран! — с гордостью произнес старичок-архивариус. — Он…
— Третий слева, — перебил архивариуса профессор, указав на улыбчивого молодого человека. — Фотография сделана в мае 37 седьмого года. Отто только вернулся из странствий по Пиренеям, а через пару дней он должен был уехать во Францию.
— Откуда вы это знаете? — охнул старичок.
— На этой фотографии я — четвертый справа во втором ряду, — Хильшер изобразил обескровленными губами нечто похожее на улыбку. Архивариус в ужасе отшатнулся от безумного старика и замахал руками:
— Этого не может быть! Профессор Фридрих Хильшер погиб вместе с моим отцом! Даже если бы он выжил в тот роковой день, то был бы уже столетним стариком!
— А ты приглядись повнимательнее! — весело предложил Зиверс.
Опешивший от такого предложения архивариус, безумно вращая глазами, действительно принялся искать сходство.
— Майн Готт! — наконец воскликнул он, признав в старике погибшего профессора.
Зиверс, решив подлить масла в огонь, протянул Клаусу документы, выданные шефом РСХА, где черным по белому были прописаны их имена. Жиденькие седые волосики архивариуса едва не встали дыбом, когда он ознакомился с документами. Его увеличенные линзами очков глаза расширились. Бедняга уже не знал, во что ему верить.
— Карл-Мария Вейстхор? Вольфрам Зиверс? Это безумие! Они все давно мертвы!
— Не совсем! — рассмеялся Зиверс. — Позвольте представиться: штандартенфюрер СС Вольфрам Зиверс!
— Бригаденфюрер СС Карл-Мария Виллигут, вернее — Вейстхор! — слегка склонил голову его спутник.
— Но вы совсем на них не похожи! Я знаю! — почти кричал старичок. — Вот фотография, смотрите! Это Зиверс, а это Вейстхор! И если профессора еще можно узнать… Да и возраст! То вы не те, за кого себя выдаете!
— На свете много есть такого, мой друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! — Шекспировской фразой ответил Хильшер.
— Но как?! — старикашка схватился за голову.
— У вас недостаточный доступ, чтобы знать ответ на этот вопрос, — ответил Вольфрам.
— У меня недостаточный доступ?! — задохнулся от возмущения архивариус. — У меня?! У смотрителя секретных архивов СС?! Многие высшие чины Вермахта, не могут похвастать таким допуском. А для меня здесь нет тайн! — победно закончил Клаус.
— А ведь он прав, — согласился с доводами старичка Виллигут. — У нас острая нехватка братьев… А нам с Клаусом, так или иначе, придется работать.
— Предлагаешь посвятить? — уточнил Вольфрам.
— Да.
— Нужно еще согласие Великого Магистра, — напомнил Хильшер. — Пускай чисто формальное, но все же…
— Я думаю, с ним не будет проблем. К тому же Клаус, человек проверенный системой СС, — настаивал Виллигут.
— Хорошо, — согласился с доводами братьев по ордену Хильшер. — В связке действительно будет легче работать. А вы, Клаус, готовы хранить тайны? — риторически спросил профессор.
— Я храню их уже несколько десятилетий, с тех пор, как стал заведовать этим архивом. Так что одной тайной будет больше.
— Тогда ждите, завтра фюрер вас вызовет на аудиенцию.
— Лично?
— Лично, — рассеял сомнения архивариуса профессор. — А сегодня подготовьте, пожалуйста, все материалы, которые касаются последнего эксперимента «Анэнербе». Да-да, того самого…
Глава 7
04.08.2005 г.
Тысячелетний Рейх.
Бавария. Замок Хоэншвангау.
Ныне орденский замок
«Анэнербе».
Вновь под натиском потусторонних сил плавились гранитные валуны подземелья. Вновь плескалась кровь богов в чаше Грааля, и вздымались под высокие каменные своды языки огня пылающей пентаграммы. Ритуал уже приближался к своему завершению, когда Хильшер почувствовал, что силы полностью оставили его. Густой, выедающий глаза дым, не позволял профессору сделать полноценный вдох. Где-то в районе груди поселилась неподъемная тяжесть. Голова закружилась, а ноги налились свинцом. Профессор сделал знак Виллигуту, чтобы продолжали без него, а сам, тяжело переступая ногами, к которым словно привязали свинцовые чушки, пошел к выходу. Его сил хватило лишь на преодоление десятка выщербленных ступеней, ведущих из подвала на первый этаж. Споткнувшись об очередную ступень, профессор покачнулся и попытался восстановить потерянное равновесие. Но дряхлое тело отказалось повиноваться: несколько мгновений он балансировал на краю ступеньки, не в силах что-либо изменить, а затем словно подрубленное дерево повалился назад. Через полчаса его обнаружили лежащим на ступенях с проломленным черепом. Старик не подавал признаков жизни, лишь заветный медальон моргал в такт его остановившегося сердца.