— Ой, да не скажет он нам ни слова! Та бумажка, которую ему бригаденфюрер засветил, лично фюрером подписана! Ей можно рот любому закрыть… А он и не чистокровка даже, поостережется хай поднимать против истинных-то арийцев!

— Послушай-ка меня, истинный ариец, не слишком ли ты сегодня разговорчив? Командиру дерзишь? Давно на гауптвахте не отдыхал? Так я это тебе враз устрою! Яволь?

— Яволь, герр оберштурмбаннфюрер!

— И если я от тебя еще услышу что-нибудь кроме «так точно» и «никак нет», пеняй на себя!

— Так точно!

— Молодец, исправляешься, — довольно заметил командир. — Иди, позови ребят. Вдвоем мы гроб из ниши не вытащим — тяжелый, зараза!

— Так точно! — отрапортовал Волли и побежал за подмогой.

Он вернулся через пять минут в сопровождении троих таких же, как и он, крепких светловолосых младших офицеров СС.

— Как у вас? — поинтересовался командир. — Нашли что-нибудь?

— Не-а, господин Иоахим! — мотнул головой один из подошедших парней с нашивками штурмфюрера СС. — Все замковое кладбище перепахали — ничего стоящего!

— И у нас в склепе это последний гроб. Никаких результатов! Бригаденфюрер будет недоволен… — нахмурился Иоахим.

— А мы еще в капелле не смотрели, — нашелся Волли. — В замке фон Бриттера мы капелле два захоронения обнаружили. Правда в них ничего особенного не было, но думаю, что стоит и в этом замке в капелле стеночки простучать. Да и в часовенке на том конце кладбища пошукать стоит!

— Хорошо. Так и поступим, — подумав, распорядился оберштурмбаннфюрер. — Проверим этот гроб, а затем мы с Волли в часовню, а вы — в капеллу…

— Может, пообедаем сперва? — преданно глядя в глаза командиру, предложил Волли.

— Ты опять? — побагровел Иоахим. — Выполнять приказ! — рявкнул он.

Парни схватили тяжеленный гроб за резные ручки и рывком выдернули его из ниши. Гроб был шикарным, чувствовалась опытная рука мастера. За пробежавшие с момента захоронения века, а, судя по дате выбитой на расколотой Волли могильной плите, жилец этой домовины почил аж в 1723 году, гроб прекрасно сохранился. За триста лет лишь немного потускнел лак, да проржавели фигурные замки, а в остальном гроб в тусклом свете подсевшего фонаря выглядел как новенький.

— Дорогая вещица, — произнес Иоахим, прикоснувшись пальцами к полировке. За несколько месяцев, в течении которых Валеннштайн только и делал, что вскрывал чужие могилы, он научился разбираться в изделиях гробовщиков. — Вон сколько лет, а ему хоть бы хны! Вскрывайте! — распорядился он.

Волли схватился за некогда позолоченные застежки и попытался их расстегнуть. Ему не удалось их открыть с первой попытки. Волли поднапрягся и дернул: проржавевшая ручка от застежки отломилась и осталась у него в руках. Иоахим укоризненно покачал головой. Волли ругнулся вполголоса и поспешно произнес:

— Да не виноват я — ржа все съела!

После этого он достал нож и аккуратно отогнул им скобу замка, запирающего гроб, и откинул крышку.

— О! Фройляйн! — воскликнул он. — Девушка!

На истлевшей атласной подушке в окружении засохших роз лежала сморщенная мумия со съехавшей набок челюстью. Пожелтевшее кружевное платье скрывалось под копной огненно-рыжих волос.

— Почему ты так решил? — спросил Иоахим, осветив тело светом фонаря.

— Видно же, что не старуха, — пояснил Волли, — смотри какие волосы рыжие. И не единого седого волоска.

Он пошевелил ногой осколки могильной плиты.

— Мария Карди, — прочитал он выбитую надпись, — год рождения… Год смерти… Двадцать семь лет, — произведя в уме нехитрые подсчеты, выдал он. — Конечно, не совсем девушка, но в самом соку! — под одобрительные смешки молодежи произнес Волли.

— Не кощунствуй! — одернул подчиненного Иоахим, возвращая съехавшую в сторону челюсть Марии на место. — Спи спокойно, Мария Карди! — торжественно произнес оберштурмбаннфюрер. — Закрывайте гроб и ставьте его на место, — распорядился он. — Ничего интересного для нас здесь нет! Как закончите, выбирайтесь наверх. Уже поднимаясь по вырубленной в скале лестнице, Иоахим услышал, как, взяв бразды правления в свои руки, Волли скомандовал:

— Ну-ка, навались! Давай-давай! Штурмфюрер Веккер, отставить филонить! Давно на гауптвахте не был? Так я это тебе быстро устрою…

« Вот неугомонный, — подумал о Волли Валеннштайн, — шебутной. Но далеко пойдет, если не залетит по глупости».

Крутая лестница закончилась, и Иоахим выбрался из семейного склепа Карди на улицу. От глотка чистого, наполненного кислородом воздуха привычно закружилась голова. Оберштурмбаннфюрер с наслаждением вдохнул его полной грудью, выгоняя из легких тлетворную вонь склепа. Черт, как он устал за эти месяцы! Проклятый запах разложения преследует его даже во снах!