Началась подготовка к осаде крепости — устраивались траншеи, укреплялись засады, устанавливались пушки — всё было устремлено на Ганджу. Взятие её обеспечивало безопасность восточных границ Грузии. Крепость представляла собой внушительное укрепление. Она была обнесена двойными стенами «высотой четыре сажени» [502] — снаружи глинобитной и каменной внутри, с бойницами, шестью башнями; и над всем этим, внутри крепости, возвышалась грозная, неприступная цитадель.

Пять раз князь Цицианов пытался убедить Джавад-хана сдать крепость без лишнего кровопролития, но всё напрасно. Жаль было женщин и детей, которых во множестве нагнали туда в залог мужской верности. Они могли невинно пострадать при бомбардировке и штурме.

Минул старый 1803 год. 2 января на военном совете было решено в ночь провести подготовку, а под утро 3 января начать штурм. Все войска были разделены на две наступающие колонны, в которых находилось около 700 азербайджанских ополченцев и добровольцев из других ханств. [503] Лёгкой татарской коннице, как «…недостойной по неверности своей…», [504] было приказано оцепить крепость со всех сторон, чтобы никто не мог уйти при штурме. Для подстраховки были дополнительно выставлены пикеты из казахских, шамшадильских, бергаминских, демугасальских ополченцев. Всем штурмующим было приказано не трогать женщин и детей и не совершать грабежей.

3 января 1804 года в 5 часов 30 минут начался штурм. Первая колонна в составе гренадёрского батальона Севастопольского полка, батальона Кавказского гренадёрского полка под командованием Ф. Ф. Симановича и двухсот спешенных драгун генерал-майора С. А. Портнягина подступила к крепости со стороны Карабахских ворот. Вторая колонна — два батальона 17-го егерского полка полковника Корягина — начала вести ложную атаку со стороны Тифлисских ворот. Батальон майора Белавина, при котором находился и Цицианов со всей артиллерией и сотней казаков, составлял резерв.

Штурмующим удалось в предрассветной мгле подойти близко к крепости, где на них обрушился град камней, зазвенели стрелы, загрохотали выстрелы. Первую стену по приставным лестницам миновали солдаты полковника Корягина. В коридор, между стенами, оборонявшиеся бросали пропитанные нефтью, зажжённые бурки и тряпьё. К башням, пробираясь вдоль по стенам, бросился с батальоном майор Лисанович и овладел ими. В одной из них сам Джавад-хан, оседлав огромную пушку, отбивался саблей от наседавших русских и пал в этом бою. С другой стороны крепости Портнягин сумел пробить брешь в глинобитной стене, но ворваться в зону между стенами не удалось. Пришлось штурмовать стены с помощью приставных лестниц. Две попытки были неудачными. Штурмующих опрокидывали вместе с лестницами. И только в третий раз сам генерал Портнягин первым ворвался на стену. За ним ринулись солдаты и бросились к башням. Тем временем Корягин, который вначале предпринимал ложную атаку, уже спустился внутрь крепости и открыл ворота. Ужас охватил оборонявшихся. На площади крепости кричали в страхе и молились около 9 тысяч ни в чём неповинных женщин с детьми. Вой и смятение оглашали крепость. Русские солдаты увели детей и женщин в захваченные башни — подальше от выстрелов и резни. В сражении погиб средний сын Джавад-хана Гуссейн-Кули-ага, но два других, старший и младший, сумели через стены улизнуть из крепости и скрыться.

К полудню всё было кончено. Дорога на Южный Азербайджан была открыта.

За эту славную победу генерал-майор Портнягин был награждён орденом св. Георгия 3-й степени, полковник Корягин получил св. Георгия 4-й степени, а перед смертью, 7 мая 1805 года, он был жалован орденом св. Владимира 3-й степени. Подполковник Симонович был удостоен ордена св. Георгия 4-й степени. [505] Для низших чинов — участников штурма Ганджи были отчеканены серебряные медали необычного размера, диаметром 33 мм.

На лицевой стороне, во всё поле медали, изображён витиеватый вензель императора Александра I, увенчанный императорской короной. На оборотной стороне — прямая семистрочная надпись: «ЗА — ТРУДЫ — И ХРАБРОСТЬ — ПРИ ВЗЯТИИ — ГАНЖИ — ГЕНВАРЯ 3.— 1804 г.».

Кроме этой медали для нижних чинов существовало ещё два типа шейных серебряных медалей неизвестного назначения. На лицевой стороне одной из них погрудное профильное изображение Александра I, а на второй — «грудное изображение (императора) в мундире Преображенского полка». Штемпели для последней медали резал известный мастер саксонец Карл Леберехт. Все эти медали носили на Александровской ленте. [506]

В то же время было отчеканено небольшое количество медалей «За храбрость, оказанную в сражении с персианами 30 июля 1804 г.» (диаметром 50 мм). Они выдавались казакам, отбившим у персов 4 орудия и 4 знамени. Медали эти предназначались для ношения на шее на Александровской ленте. Отчеканено их было всего 50 экземпляров, поэтому они представляют собой большую редкость. [507]

Подобные медали чеканились и в память о сражении с кабардинцами 11 марта 1805 года. [508]

Впервые русская армия столкнулась с Наполеоном при освобождении Северной Италии. Суворов раньше всех определил хватку и замысел строптивого завоевателя и намеревался его «унять». Россия уже тогда предполагала, что в скором времени придётся скрестить оружие в серьёзных сражениях с французской армией.

В начале XIX века в Европе стала складываться напряжённая политическая обстановка. Императору Александру I пришлось по-новому решать вопросы военной подготовки, учитывая превосходство наполеоновской армии.