В одном городе было всего две улицы. На одной из них жил мудрец. В один прекрасный день люди увидели, как мудрец шел по городу, и глаза его были полны слез.

«Кто-то умер на соседней улице, — подумали люди, — ведь наш мудрец не стал бы плакать попусту. Но на нашей улице все спокойно». Люди судили и рядили, кто мог умереть. Слухи дошли до другой улицы, и там решили, что если кто-то и умер, то именно на первой улице: «Ведь у нас-то ничего такого не произошло!» Слухи множились, становились все ужаснее и ужаснее. Говорили о смертельной болезни, которая унесла жизни всех проживавших на соседней улице.

Вскоре обе улицы города опустели. Жители покинули свои дома и бежали прочь, спасаясь от неведомой напасти. Рядом с опустевшим городом возникли два новых селения. Мудрец переехал в одно из них, поскольку не хотел жить в одиночестве.

Почему мудрец плакал в тот день? Он резал лук.

А развалины покинутого города до сих пор стоят между двух поселений. Из поколения в поколения передается сказание о том, как жители города едва спаслись от таинственного бедствия, наступление которого предвидел великий мудрец.

Ученик спросил дервиша:

— Учитель, враждебен ли мир для человека? Или он несет человеку благо?

— Я расскажу тебе притчу о том, как относится мир к человеку, — сказал учитель.

«Давным-давно жил великий шах. Он приказал построить прекрасный дворец. Там было много чудесного. Среди прочих диковин во дворце была зала, где все стены, потолок, двери и даже пол были зеркальными. Зеркала были необыкновенно ясные, и посетитель не сразу понимал, что перед ним зеркало, — настолько точно они отражали предметы. Кроме того, стены этой залы были устроены так, чтобы создавать эхо. Спросишь: «Кто ты?» — и услышишь в ответ с разных сторон: «Кто ты? Кто ты? Кто ты?».

Однажды в залу забежала собака и в изумлении застыла посредине — целая свора собак окружила ее со всех сторон, сверху и снизу. Собака на всякий случай оскалила зубы; и все отражения ответили ей тем же самым. Перепугавшись не на шутку, собака отчаянно залаяла. Эхо повторило ее лай.

Собака лаяла все громче. Эхо не отставало. Собака металась туда и сюда, кусая воздух, ее отражения тоже носились вокруг, щелкая зубами. Наутро слуги нашли несчастную собаку бездыханной в окружении миллионов отражений издохших собак.

В зале не было никого, кто мог бы причинить ей хоть какой-то вред. Собака погибла, сражаясь со своими собственными отражениями».

— Теперь ты видишь, — закончил дервиш, — мир не приносит ни добра, ни зла сам по себе. Он безразличен к человеку. Все происходящее вокруг нас есть всего лишь отражение наших собственных мыслей, чувств, желаний, поступков. Мир — это большое зеркало.

Молла Насреддин сидел дома и мечтал:

— Эх, хорошо бы сейчас супу — горячего, наваристого, с бараниной и приправами. — Съел бы целую миску, даже две!

Тут в дверь его дома постучали.

— Войдите, — сказал, оторвавшись от мечтаний, Молла.

Вошел соседский мальчик с миской в руках.

— Молла, — сказал мальчик, — дайте мне немного горячего супа для мамы. Она приболела.

— Ну, надо же! Соседи пронюхали даже о моих мечтах! — подумал Насреддин.

— Молла, как ты смеешь не замечать меня, твоего повелителя! — вскричал шах, когда пребывавший в задумчивости Насреддин не ответил на оклик сразу. — Ты кого-нибудь вообще уважаешь?

— Да, конечно, — ответил Насреддин. — Тех, кто стелет достархан и угощает меня по-царски.

— Так за чем же дело стало! Приходи завтра на обед.

— Хорошо, приду. И уважать тебя начну прямо с завтрашнего дня.

Как-то раз Молла Насреддин поздно ночью возвращался домой. Пробираясь по улочкам города в неверном свете Луны, он вдруг услышал стук копыт и увидел в дальнем конце улицы силуэты всадников.

«А вдруг это разбойники?! — подумал Молла. — Спрячусь-ка я от греха подальше».

Насреддин стал перелезать через забор, но не удержался и с громким воплем рухнул с забора вниз.

Всадники же увидели, что на заборе показался человек, громко заорал и исчез. Они подскакали поближе и увидели лежащего под забором и стонущего Насреддина. Теперь Молла признал во всадниках своих знакомых.

— Молла, что случилось! Как ты тут очутился? — наперебой спрашивали его знакомые.

— Ну, знаете ли, это запутанная история, — сказал, поднимаясь, Насреддин. — Дело в том, что я здесь оказался из-за вас, а вы — из-за меня.