Оказавшись в Боснии, «мосфильмовский каскадёр» Кутасов угодил в долгожданную и естественную для себя среду обитания. Из трёх рейдов по наиболее вероятным местам базирования «Арвоха» он привёл четырёх пленных, которые оказались сотрудниками и агентами спецслужб ЦРУ, Моссада, английской МИ-5, польской ВОГ, а один и вовсе сотрудничал сразу с двумя разведками. После обстоятельного допроса выяснилось, что они не имеют представления ни об «Арвохе», ни, тем более, о его спецслужбе. Создавалось впечатление, что в Боснии выйди на улицу, останови любого пришлого человека, и он непременно будет связан с какой-либо секретной операцией. Этот невероятный интерес к междоусобному конфликту на Балканах был лучшим доказательством правоты Карны. Из четвёртого рейда по хорватской территории он привёл немецкого католического священника, который подходил для спецслужбы «Арвоха» по всем статьям — археолог по образованию, некоторое время работал в Египте, владеет шестью языками, в том числе, арабским с сирийским диалектом. Но у этого святого отца под рясой оказался мундир полковника БАТ — разведслужбы объединённой Германии. Не подозревая о том, к кому попал в руки — думал, что к американцам, — он давал свои связные телефоны и коды радиосвязи, требуя немедленно устранить все недоразумения. У него и в мыслях не было, что у русских на Балканах есть ещё какие-то интересы: похоже, власти в России окончательно предали бывшую Югославию, все явные и тайные союзнические отношения.

Кутасов готов был перетаскать на обсерваторию представителей всех разведок мира, однако этот бесперспективный путь Арчеладзе вынужден был перерезать: похищение пятерых и так вызвало ажиотаж у «миротворцев» ООН. Незамедлительно последовал ультиматум сербам, что если не прекратится террор против журналистов, священников и представителей миссии ОБСЕ, то вновь будут применены экономические санкции. Чтобы не обнаружить своего присутствия на Балканах, выпускать на свободу пленных было нельзя…

Гора Сатва, упакованная в колючую проволоку, была постоянно под наблюдением, в ясную погоду отлично просматривалась в сильную оптику с купола обсерватории. Ни рядом, ни в самой зоне, за исключением морпехов США, никто не появлялся. Даже простейший анализ разделительной зоны давал понять, что «миротворцев» в первую очередь интересует эта гора: повсюду ширина нейтральной полосы колебалась от 300 до 1500 метров, а тут она раздвигалась более чем на четыре километра, охватывая гору со всех сторон. И охрана была усилена в десяток раз по сравнению с другими участками зоны, кроме того, вдоль пирамид из проволочных спиралей шли плотные минные поля. Пленные утверждали, что сделано это по одной причине: Сатва — господствующая высота.

Во время боевых действий в районе горы была сосредоточена самая мощная группировка мусульман с артиллерией, установками залпового огня и бронетехникой. Штурмовали Сатву в течение полугода, не взирая на большие потери, хотя эта территория была для мусульман чужая — они никогда не жили в этом регионе Боснии. Пришедшие на помощь хорваты тоже не смогли прорваться и стали в километре от горы. И только когда в воздух поднялась авиация НАТО, уничтожившая огневые точки и артсистемы на вершине и склонах Сатвы, мусульмане захватили её и передали «миротворцам» ООН, которые обнесли гору колючей проволокой, таким образом сделав эту территорию нейтральной, а значит, своей.

Местное население — в основном, сербы, ушло с прилегающих территорий ещё во время войны, и назад, естественно, не пускали никого, в том числе и мусульман, изъявлявших желание поселиться на новом месте. В сербской деревне, больше напоминающей маленький городок, был расквартирован батальон морской пехоты. Кутасов со своими ребятами уже сползал туда и привёл языка, сотрудника ЦРУ, приехавшего в Боснию под видом специалиста-пожарного. Прикрытие было явно неудачным, поскольку за две недели пребывания Арчеладзе не видел ни одного пожара. Впрочем, все разведки не особенно-то беспокоились о своей «крыше», действуя полулегально.

Прежде чем самому пойти в зону, полковник полсуток просидел со стереотрубой под разрушенным куполом обсерватории, и когда они на пару с Воробьёвым проникли на нейтралку, местность показалась знакомой, не раз пройденной. За проволокой оставалась группа прикрытия из трёх человек, которая в случае надобности должна была отвлечь внимание морпехов на себя. Зона охранялась по принципу государственной границы — патрулями и «секретами» на бронетехнике, установленной у подножия Сатвы. Арчеладзе рассчитывал убить двух зайцев: самому, наконец, побывать на священной горе и к тому же посмотреть деревню, где стоял батальон морской пехоты. Поэтому вышел на охоту рано, с началом ночи. Весь день шёл дождь, а вечером похолодало и полетел мокрый снег — погода самая подходящая, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.

Патрульные пары двигались с интервалом в семь минут. Хорошо набитая и теперь размокшая глинистая тропа чётко ограничивала минное поле, где у Кутасова был сделан проход. Пехотинцы скользили, поругивались, даже невооружённым глазом было видно, сколько одежды накручено на каждом — французы под Москвой. На некошеном, не выбитом скотом альпийском лугу, опоясывающем подножие Сатвы, качалась под ветром почерневшая высокая трава, однако разгуливать по бездорожью было опасно, не имея карт минных полей. Арчеладзе нашёл старый и хорошо протоптанный след, ведущий к горе, — растяжку от мины всё равно не увидишь, но хоть трава ноги не путает. Около километра прошло без всякого напряжения, мрак был настолько плотный, да ещё усиленный дождём, что прибор ночного видения действовал только с лазерной подсветкой. Инфракрасный излучатель быстро разряжал батарею, поэтому Арчеладзе включал его редко, больше доверяясь интуиции. Чистый луг скоро перешёл в каменистый, почти голый склон подошвы Сатвы, тянущийся до границы леса. Они с Воробьёвым забрались в укрытие между белёсых глыб известняка, чтобы осмотреться, и неожиданно заметили, как из леса в разных местах появились парные человеческие фигуры. Двигались быстро, причём к одной точке — туда, где только что были Арчеладзе и Воробьёв. Голубые каски хорошо различались и в темноте…

И тут же с тропы сошла патрульная пара, двигаясь наперерез зоны. Это уже походило на тревогу.

— Нас засекли, — прошептал Арчеладзе, доставая радиостанцию.

— Не может быть, — усомнился Воробьёв. — Идём, как мыши.

— По инфракрасному лучу. Приборы больше не включать.

Он связался с Кутасовым, попросил его пошуметь за проволокой, «посветить» лазерным лучом. «Каскадёр» предусмотрительно удалился от прохода в минном поле и отвлёк внимание на себя: из леса появилась ещё одна пара голубых касок, скользнувших к ограждению зоны, а со склона по сербской территории неожиданно ударил крупнокалиберный пулемёт. Гору стерегли серьёзно! И эта усиленная охрана появилась на днях, возможно только вчера, поскольку Кутасов дважды проходил зону без всяких проблем, мало того, таскал через нейтралку захваченных языков.

Похоже, археологи приступили к раскопкам…

Из-за Сатвы ударил орудийный выстрел, и над горой после хлопка повис осветительный снаряд. Но это морпехи сделали зря, перестраховались, ибо по земле побежали пятна и тени, засветились дождевые капли в воздухе, ослепляя и сбивая с толку рыщущих по зоне «миротворцев». Арчеладзе под этот шумок за один бросок преодолел открытое пространство и залёг на опушке леса. Фонарь над горой сотлел и погас.

— Давай ещё! — шёпотом попросил Воробьёв.