Генерал покорно выполнил просьбу Геринга, стараясь как можно точнее воспроизвести всю сцену разговора и перечислить всех присутствовавших, кого ему только удалось запомнить.

Рейхсмаршал нервно потер руки, вновь задумчиво посмотрел в окно, из которого открывался вид на «альпийскую гробницу» и, молитвенно уставившись на нее, произнес:

— А ведь я предчувствовал, что сегодня что-то должно было произойти, явственно предчувствовал.

— И это действительно произошло, — подтвердил генерал, однако Геринг, словно бы не расслышав его, возмутился:

— Что вы опять умолкли, Коллер?

— Понятно, что, услышав эти слова фюрера, я, как ваш личный представитель в рейхсканцелярии, счел необходимым немедленно вылететь из Берлина, чтобы как можно скорее передать волю фюрера и уведомить о той исторической миссии, которая отныне на вас возложена. У меня все, мой… рейхсмаршал, — еле удержался генерал, чтобы не сказать: «Мой фюрер». — Кстати, я побаивался, как бы Борман и Геббельс… не забыли сообщить вам об этом историческом решении фюрера.

— Почему же вы сразу не сказали мне об этом решении? — наконец начал натужно подниматься со своего кресла Геринг, по-привычке одергивая пиджак, словно это был армейский френч, и силясь вытянуться по стойке. — Почему вы тянули, Коллер? Ведь то, что вы услышали от фюрера, совершенно меняет ситуацию, меняет расстановку сил в рейхе. А главное, теперь дорога каждая минута.

— Именно поэтому я здесь, господин рейхсмаршал. При этом я помню об указе фюрера, которым вы объявлены были преемником в случае его смерти и полномочным представителем, наместником фюрера «в случае непредвиденных обстоятельств» [18] .

— Это хорошо, что вы помните об этом, генерал Коллер, это хорошо. Потому что многие то ли успели позабыть об этом, то ли принципиально стараются об этом не вспоминать. Словно бы такого указа никогда не было или же фюрер когда-либо отменял его. И это тоже оскорбительно, генерал. Это оскорбительно!

— Но им следует напоминать об этом, господин рейхсмаршал, решительно напоминать! — с истинно армейской твердостью произнес генерал.

— Кстати, те, кто присутствовал при этом заявлении фюрера… Как они отнеслись к распоряжению главы нашего государства? — умышленно употребил Геринг термин «распоряжение». — Прежде всего я имею в виду Бормана и Геббельса.

— Это повергло их в смятение. Не преувеличиваю: в полное смятение.

— Привело, говорите?…

— Именно так, господин рейхсмаршал, в смятение. Просто я не знаю, как еще можно определить это состояние. Возразить фюреру они, конечно, не посмели, однако заметно было, что такое распоряжение оказалось для них полной неожиданностью. Они знали о некоторых, скажем так, сложностях, возникших в ваших отношениях с фюрером…

— Это понятно, Коллер, это понятно! — вновь занервничал Геринг. Всякое напоминание о размолвке с фюрером все еще было неприятно ему.

— …Поэтому рассчитывали, что фюрер поручит заниматься переговорами кому-то из них, скорее всего Борману. Так что приказ, именно приказ фюрера о начале ваших переговоров с представителями враждебной стороны остается в силе.

— Именно так, генерал: он остается в силе, — постучал костяшками согнутых пальцев по столу новоявленный наместник фюрера. — Коллер, подберите из числа моих штабистов еще двух офицеров; вместе с адъютантом Ингеном вы составите штаб наместника фюрера.

— Рад слышать это, господин рейхсмаршал.

— И еще, срочно вызовите из Берхтесгадена, из фюрер-ставки «Бергхоф», начальника рейхсканцелярии доктора Ламмерса.

— Этого еще зачем? — не мог скрыть своего давнишнего неприятия Ламмерса генерал Коллер.

— Понадобится юридическое толкование указа фюрера, которое он должен дать в присутствии вас и нескольких офицеров моего личного штаба.

— В таком случае, да, — признал Коллер. — В нужный момент всегда можно прикрыться словом юриста, а тем более — начальника канцелярии ставки фюрера. Но предварительно я подготовлю доктора Ламмерса к этой церемонии.

— Кстати, кто из более или менее высоких чиновников находится сейчас в Берхтесгадене? — спросил Геринг в тот момент, когда генерал уже взялся за ручку двери.

Генерал оставил в покое ручку, вернулся на два шага назад и, слегка склонив голову в истинно чиновничьем поклоне, уточнил:

— Исходя из того, что эти люди могут быть привлечены к работе в новом правительстве? — в такие мгновения он уже чувствовал себя во фраке то ли премьера вновь создаваемого правительства Германии, то ли заместителя будущего фюрера по кадрам. Фюрера, которого ему еще только предстояло сейчас сотворить.