Шлиман сбросил с плеч плед и, забыв о болезни, выскочил из палатки.

— Сколько человек в раскопе? — по-деловому осведомился он.

— Пятеро, господин Шлиман, — четко отрапортовал Прошка. — День только начинается. Но скоро все соберутся, — подумав, добавил он.

— Отлично! — искренне обрадовался Генрих.

Утро выдалось на редкость холодным. Шлимана знобило, сказывались последствия болезни. Спрыгнув в раскоп, он наметанным глазом осмотрел находку. В разломе древней стены что-то блеснуло.

— Золото, — сразу определил Генрих. Словно ищейка, взявшая след, он понял — это знак свыше.

— Прохор, — распорядился Шлиман, — собери всех у моей палатки. Да смотри, чтобы в сторону раскопа ни одна собака…, - сказал он, понизив голос.

— Будет исполнено в лучшем виде, — понимающе кивнул парнишка.

Когда рабочие собрались, Шлиман обратился к ним:

— Друзья! На сегодня все работы отменяются — у меня день рождения! Но жалование будет выплачено всем без исключения… — он сделал небольшую паузу, — в двойном размере!

Толпа оживилась, засвистела, в небо взлетели фески.

— Сейчас получайте деньги — и по домам! Выпейте за моё здоровье!

Турки брали плату и отходили, благодаря Генриха за щедрость. Постепенно очередь редела, укорачивалась и, наконец, исчезла совсем.

— Слава Богу, — Шлиман отер со лба выступивший пот, — спровадили!

— Лихо вы их, — улыбнулся Прошка, глядя вслед исчезающим за холмом работягам. — Мне бы так уметь.

— Учись, Прошка, учись! — археолога трясло от нетерпения, но он умел ждать. — Ну, Прохор, глянь: все или нет! — наконец и он не выдержал мучительного бездействия.

— Да все уж, — отозвался Прошка, — нету никого.

— Тогда вперед, — вскочил Генрих, — навстречу новым открытиям!

К раскопу Шлиман летел, словно на крыльях. Он чувствовал, что эта находка изменит всю его дальнейшую судьбу. Присев возле поеденной временем стены на корточки, он бережно прикоснулся к шероховатому камню.

— Прошка, инструменты! — нетерпеливо крикнул Генрих и, не дожидаясь парня, начал трясущимися руками очищать от песка драгоценную находку. — София, ты только посмотри, какое чудо! — археологу, наконец, удалось освободить из тысячелетнего плена чеканную золотую маску.

— Действительно — чудо! — отозвалась потрясенная женщина.

— Давайте проверим этот пролом в стене, — лихорадочно суетился Шлиман, — я чувствую, что там должно быть что-то еще!

После нескольких часов упорной работы большой участок разрушенной стены легендарной Трои был очищен от песка и земли. На попадающиеся время от времени ценные безделушки Генрих не обращал внимания, он словно знал, что основное богатство скрыто внутри. После нескольких бесплодных попыток пролезть в узкую трещину, археолог подозвал к себе денщика.

— Давай, мой мальчик, лезь в пролом. Мне, увы, — он горестно вздохнул, — не протиснуться.

— Это мы мигом, — отозвался паренек, вползая ужом в трещину.

— Ну? Ну? — изнывал Шлиман. — Что там, не молчи!

— Здесь, — медлил Прошка, — темно. Сейчас глаза привыкнут…

Посещать кабинет начальства Егоров не любил. Слишком часто суровый шеф МУРа любил устраивать разносы своим подчиненным. Но уж если начальство вызывает на ковер — тут не отвертеться.

Полковник Шишленин против обыкновения выглядел довольным:

— А, Сергей Сергеич! Проходи, садись!

Капитан Егоров твердой походкой пересек кабинет начальника и уселся напротив.

— Ну, майор, поздравляю, — улыбнулся полковник.

— Повышение? — удивился Егоров.

— Не скромничай! — рассмеялся Шишленин. — Страна должна знать своих героев! Ты справился замечательно! Завтра приказ доведу до личного состава…

— Служу Советскому Союзу! — отчеканил Егоров.

— Ладно, — полковник закурил и, выпустив струю дыма из ноздрей, поинтересовался, — ты чего здесь? У тебя ж законный отпуск.

— Да все с тем же Зубовым…

— Забудь ты про него, — посоветовал Шишленин. — В изоляторе он двоих порешил! Чудом живым на этап ушел! Но на зоне, я думаю, он долго не протянет. Слишком многим он любил на мозоли наступать.

— Хм, — усмехнулся Егоров, доставая из портфеля пачку бумаг, — если эти документы не ошибка, то он и на наших могилках еще спляшет!