Шрифт:
Увы, даже Жюль Верн в своей толстенной «Истории великих путешествий», посвятив полторы страницы экспедициям Беринга и Чирикова, далее сообщает: «Путь был найден. По нему настойчиво устремились авантюристы, купцы, моряки. Совершенные ими открытия относились главным образом к Алеутским островам и Аляске».
И все!
Андреян Толстых, Василий Шилов и их товарищи были купцами и отличными мореходами, но авантюристами они не были уже потому, что были родом из основательных российских мест.
Толстых был — да, купцом, но отнюдь не стяжателем, а скорее — мечтателем. Он искал неведомые земли, спасал потерпевших крушение товарищей и плавал на собственном судне с названием, говорящим о хозяине больше романов — «Андреян и Наталья»… Это имя корабля, пожалуй, уникально и по конструкции, и по выразительности, и — по силе взаимной любви…
Иван Коровин и Иван Соловьев уже в первых своих строках своих «репортов» давали объяснение цели своих походов, и это были не авантюрные цели и не мелочные побуждения своекорыстных купчишек.
Ссылаясь стандартно лишь на «ея императорскаго величества указ из Камчатской Большерецкой канцелярии от такого-то числа», далее они писали о своих задачах схоже, но каждый своими словами…
И я, уважаемый мой читатель, вчитываясь в эти строки, написанные отнюдь не мастерами художественного слова, поражался их простому величию и…
И вдруг ощутил прилив мгновенной, распирающей грудь гордости за нашу Россию, простые сыны которой могли выражаться так державно в силу русского чувствования и естественного русского патриотизма.
Ведь не прапорщик Шмалев диктовал им эти слова, а сами их души и сердца…
Зачем уходил в бурный холодный океан Иван Коровин? А вот зачем:
«для распространения Российской ея императорского величества империи и уповаемой государственной пользы к приращению высочайшего ея императорского величества интереса, к приведению в подданство под высоко самодержавную ея императорского величества руку живущего на сысканных морских островах неясашного народа в ясашный платеж, а особливо и ко изысканию некоторых полезно подобных к государству прибытков…»
Иван же Соловьев писал: «для искания полезно добраго, к ползе государства, к распространению Российской ея императорского величества империи интереса, к промыслу зверей и для обыскания незнаемых островов и на них живущих неясашных народов приводу под высокосамодержавную ея императорского величества руку…»
А Петр Креницын и Михаил Левашов? А их офицеры и матросы? Они были настоящими моряками и русскими-патриотами, но и они авантюристами не были. Однако они шли к новым землям, открывали их для России и готовы были идти от них к землям еще не открытым.
В 1770 году перед новым походом произошло несчастье… Креницын утонул в реке Камчатке — опрокинулся челнок. Заменив старшего товарища, дело экспедиции довел до конца Михаил Левашов.
Заметим, что все это было за восемь лет до появления в северных тихоокеанских водах первой европейской экспедиции сюда — экспедиции Кука, за пятнадцать лет до второй — экспедиции Лаперуза и за двадцать с лишком лет до плавания Ванкувера.
Вернувшись 22 октября 1771 года в Петербург, Левашов был сразу произведен Екатериной в капитаны 2 и 1 ранга. Остался доволен им и Павел, назначил командиром корабля «Борис и Глеб».
Но жизненных сил у Миши Левашова хватило лишь на Алеуты. В 1773 году тридцати лет от роду он скончался. Вечная ему слава и светлая память!
ЕСЛИ мы посмотрим на карту, уважаемый мой читатель, то увидим, что трудами Креницына, Левашова и их соратников-подчиненных Россия завершила создание своего могучего — в потенциале — геополитического бастиона на восточных рубежах.
Берингово море фактически становилось Русским морем. По-хозяйски распорядившись этими, исторически оправданными и законными нашими приобретениями, мы, «имея Сибирского океана оба концы и положив на то уже знатные иждивения», могли бы войти в XIX, а затем — и в XX век «с добрыми успехами».
Во второй половине XVIII века к тому вроде бы и шло…
Идейную базу дали Петр и Ломоносов, верховная власть была настроена соответственно. В чем проблема? Работайте, друзья!
Увы, огромность расстояния от столицы до «театра геополитических действий» создавала огромные же трудности в реализации любых идей — пусть даже и самых насущных.
Требовались люди, которых не надо понукать и подталкивать, которые были бы без приказа предприимчивы и инициативны.
И такие люди нашлись. А лидером и знаменем их стал Григорий Иванович Шелихов.