В статье о Резанове — к слову, весьма сдержанной — «Брокгауз и Ефрон» прямо утверждает: «По его мысли была снаряжена первая русская кругосветная экспедиция». Хотя будет точнее сказать, что честь инициативы принадлежит Резанову совместно с Крузенштерном, Булдаковым и теми, кто еще задумывал несостоявшуюся экспедицию Муловского…

Относительно же распределения ролей в первой состоявшейся русской «кругосветке» тот же источник сообщает: «Он (Резанов. — С.К.) был назначен главным ея начальником. Помощниками его были Крузенштерн и Лисянский…»

И это так, потому что в указе Александра Резанову, начинавшемся со слов: «Избрав вас на подвиг, пользу Отечеству обещающий…», было сказано: «Сим оба судна с офицерами и служителями поручаются начальству Вашему».

Вряд ли такое решение Александра было разумным — между Крузенштерном и Резановым возникали споры и разногласия (которые, к слову, углублял своими пьяными выходками по отношению к Резанову кавалер посольства Федор Толстой — тот самый пушкинско-грибоедовский «американец», «в Камчатку сослан был, вернулся алеутом, и сильно на руку нечист»), А это вело к расколу уже среди участников экспедиции.

Тем не менее факт особого доверия верховной власти к одному из руководителей РАК Резанову — это факт. Свои полномочия он передал Крузенштерну только в июне 1805 года, когда приступил к выполнению задач по налаживанию управления Русской Америкой.

Замыслы у Резанова имели ломоносовско-шелиховский размах. Он предлагал занять все побережье Северо-Западной Америки до залива Сан-Франциско, создать сильную военно-морскую эскадру, в союзе с Испанией предотвратить экспансию США и заложить базу политического и торгового могущества России в этой части Тихого океана.

Установление прямых и дружественных отношений с Японией тут было бы очень важным и полезным.

ОДНАКО японское посольство Резанова не удалось.

Страна восходящего солнца тогда очень жестко ограничивала любые контакты с внешним миром, и такой режим продержался не один век. О самоизоляции Японии в свое время я скажу подробно, а сейчас нам надо знать, что задача у Резанова была более чем сложной, но в принципе — выполнимой.

Вот как все разворачивалось…

Еще до отправления экспедиции Крузенштерна министр коммерции Румянцев подал царю 20 февраля 1803 года докладную записку «О торге с Японией», где писал:

«Известно, что со времен бывшего в Японии страшного христианам гонения и изгнания из оной португальцев одни только батавцы (голландцы. — С.К.) имеют близ двухсот лет в руках своих толико выгодный для них торг сей. Сама природа, поставя Россию сопредельною Японии и сближая обе империи морями, дает нам пред всеми торговыми державами преимущество и удобность к торговле, к которой купечество наше, как кажется, ожидает токмо единого от правительства одобрения…

Соображая местные выгоды торговли нашей с Японией, нахожу, что крайне бы полезно нам было производить оную весьма употребительными японцами в пищу рыбами и жирами, у нас в великом изобилии не токмо в Америке, но и на самых Курильских островах и в пределах Охотского моря добываемыми, выделанными из разных морских и земляных зверей кожами, разною мягкою рухлядью, моржовою и мамонтовою костью, сукнами и, испытав притом ввоз в Японию разных к роскоши служащих товаров, как-то зеркал и тому подобного, получить от них на обмен пшено, не только для американских селений, но и для всего Северного края Сибири нужное, штыковую медь, добротою своею в целом свете известную, разные шелковые и бумажные ткани, серебро, лаковые и многие другие вещи…»

Изложив все это, Румянцев предлагал:

«На сей предмет не благоугодно ли будет Вашему императорскому величеству с отправляющимися ныне в Америку судами назначить род некоторого к японскому двору посольства и, употребя к исполнению сего важного предприятия человека с способностями и знанием политических и торговых дел и ободря его особливым Вашего императорского величества покровительством, поручить ему сделать японскому двору приличным образом правильное о достоинстве Российской империи внушение, положить тамо прочное основание торговли и постановить на предбудущее время дружественные отношения между обеими империями…»

Через месяц, 27 марта, Румянцев подает царю новый «всеподданнейший» доклад, где наряду с изложением проблем Русской Америки вновь пишет об идее посольства в Японию.

И 30 июня (12 июля) 1803 года Александр подписывает грамоту «Божию поспешествующею милостью его Тензин-кубоскому величеству самодержавнейшему государю обширной империи Японской, превосходнейшему императору и повелителю…».

После тяжеловесного введения сообщалось, что, «избрав в роде достойного верноподданного действительного камергера двора моего Николая Резанова, дабы с должным почтением мог он приближаться к самодержавной особе Вашей, желаю, чтобы он подал Вашему его Тензин-кубоскому величеству сию грамоту по надлежащему обряду с истинным уважением…».