– У меня есть, по крайней мере, два положительных качества. И к тому же мисс с большой грудью нашла себе партнера на следующий танец. Это, как я полагаю, означает, что сейчас Френч начнет искать свою жену.

– Да уж, учитывая его плохое зрение, мужу приходится держать кое-кого поблизости, чтобы пялиться на ее грудь, – Лидия поправила платье, едва прикрывающее предметы обожания собственного мужа. – Я буду в четверг на вечере у Беквита, – продолжила она, разглаживая складки. – У них есть просто замечательный тропический сад.

– К тому же он недостаточно освещен, как я слышал. Возможно, мне стоит попробовать пострелять там из лука?

– А мне следует нарисовать на себе мишень?

– Я думаю, что и так смогу попасть прямо в цель.

Отступив в сторону, Валентин позволил леди Френч вернуться в бальный зал первой. А сам на мгновение прислонился плечом к стене, наблюдая за драмой, которая с самого начала привлекла его внимание. Леди Элинор Гриффин вела себя, словно глупая девчонка. Она не только позволила Пристли застегнуть браслет у себя на запястье. Сейчас леди еще и поощряла вышеназванного господина, демонстративно кружась с ним в вальсе. Войдя в бальный зал, Валентин бросил взгляд на старшего брата Элинор. Себастьян, герцог Мельбурн, продолжал беседовать с лордом Томлином, но Валентин достаточно хорошо знал его, чтобы заметить, что тот недоволен. Хмм. Возможно, на этом вечере еще остались кое-какие моменты, способные его заинтересовать.

– Он безумец.

Валентин посмотрел влево, хотя и узнал голос говорившего.

– Я полагаю, что ты имеешь в виду Пристли?

– Его уже предупреждали, – стоя возле дальней стены бального зала, лорд Шарлемань Гриффин светло-серыми глазами следил за перемещениями младшей сестры и Джона Пристли.

– Тогда тебе нужно дать ему очко или два за его храбрость, – Валентин знаком попросил еще один стакан виски.

Взгляд серых глаз на мгновение устремился на него, а затем вернулся к сестре.

– Разве что за крайнюю глупость.

– Это же просто браслет, Шей. На вечере, который едва ли достоин упоминания на страницах светской хроники.

– Этот браслет – на запястье моей сестры, – Шарлемань выпрямился. – И мне плевать, где, к дьяволу, мы находимся. Я пинком вытолкал его из парадной двери на прошлой неделе, и Мельбурн тоже показывал зубы этому, охотящемуся за наследством, идиоту. Элинор известно обо всем этом.

Валентин вгляделся в танцующую пару. С волосами цвета темного меда, уложенными в искусный узел на макушке, в бледно-зеленом платье, кружащемся вокруг ее ног, грациозная леди Элинор Гриффин и в самом деле выглядела более спокойной, чем ее партнер. Однако ее братья, скорее всего, не станут убивать ее. А вот Пристли может оказаться не таким удачливым.

– Возможно, твоя сестра организовала небольшое восстание.

– Если так, то это будет весьма короткое восстание.

Хмыкнув, Валентин допил новую порцию виски.

– Сложности. Именно по это причине я рад, что у меня нет ни братьев, ни сестер. Увидимся завтра, не так ли?

Шарлемань кивнул.

– Мельбурн говорил, что просил тебя зайти.

Бросив последний взгляд на Элинор и Пристли, Валентин направился к двери. Мужчины семьи Гриффин могли быть его друзьями, но перспектива оказаться вовлеченным в их домашние неприятности не только не представляла для него интереса, но и пробуждала острое желание оказаться как можно дальше от них. Особенно, когда до него дошли слухи о крупной игре в мушку [1] , начинавшейся в одном фешенебельном клубе.

Когда маркиз покидал зал, то заметил нескольких молодых леди, провожавших его взглядами. Это было то, к чему он привык, и, послав девушкам легкую улыбку, Валентин на всякий случай запомнил их лица. Никогда не знаешь, когда тебе могут надоесть карты.

Элинор Гриффин недавно начала замечать одну особенность в своей жизни. Всякий раз, когда выдавался вечер, который она легко могла бы назвать «забавным» или «веселым», то следующее утро непременно начиналось с лекции одного, иногда – двух, а время от времени даже всех трех ее братьев о том, что она сделала неправильно и почему должна никогда не пытаться это повторить. Можно подумать, она не знала наизусть все эти правила и последствия их нарушения, даже если никогда не осмеливалась на что-то большее, чем просто обойти их.

– Я не собираюсь тратить свое время, читая тебе лекции, на которые ты не обращаешь внимания, – заявил брат номер один, барабаня пальцами по гладкой поверхности своего стола из красного дерева.

Элинор полагала, что Себастьян Гриффин обладал авторитетом с рождения: он стал герцогом Мельбурном и патриархом их семьи в семнадцать лет. Если последующие пятнадцать лет как-то и повлияли на него, то сделали еще чертовски более высокомерным и уверенным в себе, чем тогда, когда он принял титул.

Девушка была уверена, что ее прямая обязанность – при малейшей возможности спускать брата на одну или две ступеньки вниз с его пьедестала, или, по крайней мере, напоминать ему о том, что он тоже человек.

– Отлично. Тогда я отправлюсь в музыкальную комнату.

– Разговор был о том, что нужно обратить внимание. Если бы мне хотелось поговорить только для того, чтобы услышать свой голос, я выступил бы с речью в Парламенте.

– Кто-нибудь говорил тебе, что ты невыносим, Себастьян?