Гоймерыч внимательно меня выслушал и лишь развел руками.

– Ну, Ярослав Сергеевич, не знаю, чем вы так не угодили нашей академии, что она вас в «изнанку» отправила.

– Куда?

– Ну в «изнанку» – это как бы обратная сторона нашего мира.

Я непонимающе посмотрел на местного Энштеина, который принялся сыпать какими-то научными терминами и даже притащил откуда-то книжку с графиками, по которым пытался мне объяснить понятие изнаночного мира. В результате всей этой лекции я понял одно. Изнаночный мир – это что-то типа отражения данного мира, этакая другая сторона монеты. Об этом я честно сказал Гоймерычу. Он несколько минут смотрел на меня как на придурочного, затем лишь махнул рукой, буркнув, что и так пойдет.

– Кстати, Антиох Гоймерович, а что вы имели в виду, когда сказали, что я не угодил академии?

– То и имел, – пожал плечами завуч. – Дело в том, Ярослав Сергеевич, что здание академии в некотором роде существо одушевленное. Да, да, не смотрите на меня, как на выжившего из ума старика, – одушевленное. Мало того, обладает своей странной магией.

– Но ведь на меня магия не действует? – удивился я.

– Не действует, – согласился Гоймерыч. – А на окружающую вас действительность еще как, или вы до сих пор думаете, что мы с вами на родном вашем языке разговариваем?

Вот те на – номер. Если честно, именно так я и думал, конечно, иногда проскальзывало удивление: неужто наш «великий и могучий» настолько велик, что на нем и другие расы балакают? – Но факт-то был, как говорится, налицо. А тут, оказывается, не все так просто…

– Понимаете, дорогой мой Ярослав. – Завуч вздохнул. – Ваша невосприимчивость к магии – вещь у людей, конечно, редкая, можно сказать, даже уникальная, но этот мир целиком пропитан магией, и не думаете же вы, что ваша способность может нейтрализовать ее всю.

– Нет конечно, – согласился я.

– Вот и я о том же, – кивнул Гоймерыч. – В принципе это относится и к академии. Вы со своей невосприимчивостью радиусом около полуметра для нее не больше чем заноза в одном месте (вот за занозу большое спасибо), хотя даже, скорее всего, меньше (опустил он меня, получается: я даже на занозу не тяну). А так ваше сегодняшнее путешествие – просто ее каприз или вообще стечение обстоятельств, но все равно я этим займусь, так что, думаю, в дальнейшем все будет в порядке.

– Спасибо, успокоили, – усмехнулся я. – Вот только насчет языка я не понял – вроде вы говорите на чисто русском.

– На чисто русском. – Гоймерыч покачал головой и подошел ко мне вплотную: – Агован, руг разут найден?

– Чего? – оторопел я.

Завуч улыбнулся и сделал шаг назад.

– Не поняли? – спросил он уже на нормальном языке. – Я просто попал в вашу полутораметровую зону. Вне ее то, что я произношу, сразу преображается магией академии в понятные для вас звуки. А звуковые колебания – это уже не магия. Вблизи же магическое преобразование осуществиться не может. Вот так.

Я оторопело посмотрел на Гоймерыча. Ну тут вроде все понятно, но с другой стороны, возьмем ту же молнию, что запустили в меня, – это ведь тоже не магия, а электричество, или там действие идет по другому принципу, или… Так, хватит, а то голова треснет. Видимо, как ни крути, а все придется выяснять на собственной шкуре – чую, сладкие деньки меня ожидают.

– Ладно. – Я подхватил лежащие рядом тома. – Вы мне хоть класс выделите, а то где я первое классное собрание проводить буду?

– Конечно, выделим, – кивнул завуч. – Соседний со мной класс как раз пустой. Располагайтесь, почитайте пока про ваших учеников. А после собрания я лично провожу вас в ваше новое жилище.

– Хорошо.

Я уже развернулся, чтобы идти, но Гоймерыч остановил меня вопросом:

– Кстати, еще раз: как звали ту женщину, что вас проводила до лестницы?

– Эльфира, – ответил я, покосившись на задумавшегося завуча. – Симпатичная такая. А она тоже преподает? А то спрашивал – толком ничего не сказала.

– Странно, что она вообще с вами говорить стала, – покачал головой старик. – И вообще она не женщина, а дракон.

– Дракон!?

Вы когда-нибудь пробовали читать книги с расстояния полутора метров – нет? Повезло вам. Вроде бы и недалеко, но посидеть, расслабиться с чашечкой кофе, неспешно перелистывая страницу за страницей, явно не получится. Хорошо, хоть у меня зрение стопроцентное. А к чему это я? Ах да… Короче, когда я открыл эту папочку с делами, то обнаружил, что все страницы покрыты какими-то черточками, загогулинами или вообще пиктограммами. Несколько минут я недоуменно хлопал глазами, пока до меня не дошло. Примостив папочку к стопке «Энциклопедий рас», тома которой я положил на стол, выстроив таким образом мини-башню знаний, я отошел на пару метров назад. Опа-на, ура моему гению. Строчки непонятного языка пошли волнами, точно мое зрение на мгновение расфокусировалось, и вот уже на меня смотрят родные буквы русского алфавита. Написано не мелким шрифтом, но, блин, похоже, придется где-нибудь раздобыть бинокль – так, на всякий случай. Я вздохнул. Утешает одно: хорошо хоть, что я преподаватель труда, а не русского языка и литературы, а то от проверки тетрадок у меня глаза бы точно на лоб повылазили, а уж ошибки подчеркивать… пришлось бы палку с прикрепленной к ней ручкой заводить. Хотя про палку идея неплохая – страницы же надо как-то переворачивать. Ладно, приступим к изучению класса, остальные проблемы потом. Итак, по списку у меня в нем четырнадцать человек.