Она окинула взглядом поляну и заметила, как ее дед разговаривает с несколькими мужчинами, отойдя в сторонку, туда, где паслись стреноженные лошади. Дальше простирались холмы границы. Сейчас, залитые лунным светом, они были тихи и пустынны. Тамсин подумала про себя, что ни ее отец, ни Уильям Скотт не смогут найти ее здесь. Табор расположился в распадке между высокими, изрезанными холмами. Это место было невозможно обнаружить, если не знать точно, где оно находится, как это знала Тамсин.

Днем она рассказала деду, как они с Арчи отправились в рейд, чтобы увести коней Масгрейва и отомстить тем самым за кражу овец, которую совершили его люди. Она ничего не утаила. Девушка рассказала, как Масгрейв держал их в своем замке, как она слышала разговор Масгрейва о заговоре против шотландцев, в котором он хочет как-то использовать ромал, и как Масгрейв заставил Арчи помогать заговорщикам.

Она убеждала деда не соглашаться помогать ни англичанам, ни шотландцам, включая и ее отца, пока дело не разрешится само собой. Джон Фо внимательно ее выслушал и пообещал обдумать все, что она ему рассказала, а также обсудить это со своими соплеменниками.

Потом бабушка позвала Тамсин, попросив ее помочь в приготовлении праздничного пира. Этой ночью должна была состояться свадьба. Празднества, которые устраивали в таборе Джона Фо совместно с цыганами из других таборов, по традиции начались несколько дней назад.

Невеста, младшая кузина Тамсин, и жених еще не обменялись клятвами. Дед Тамсин, который считался цыганским бароном всей Шотландии и Северной Англии, назначил исполнение главного обряда на сегодняшнюю ночь.

Девушка, которой едва исполнилось четырнадцать, сверкая своими черными глазами, танцевала у костра, кокетливо обхаживая кругами своего шестнадцатилетнего жениха. Ее красная юбка переливалась в отблесках пламени. Жених усмехнулся и взял невесту за руку.

Тамсин, видя радость и страсть на их молодых лицах, ощутила вдруг, как в ее сердце закрадывается сожаление и тоска по мужу и семье, которой у нее никогда не будет. Тоска по свадебному пиршеству, по танцам и клятвам, которые для нее никогда не прозвучат. Попытки ее отца найти ей мужа окончились неудачей. Ее дед пытал счастья среди цыган, но и тут все усилия оказались напрасными. Ее никто не хотел брать в жены, она была не предназначена для замужества, и другие доказательства тому не требовались.

А может, ей это только казалось? Она-то ведь знала, что цыганский свадебный обряд, пусть и тайный, уже состоялся между ней и привлекательным, желанным мужчиной, мысли о котором заставляли ее сердце то замирать, то нестись вскачь. Были и надрезы на запястье, и смешение крови… Тамсин застонала от собственной глупости и, скрестив руки на груди, снова стала наблюдать, как ее цыганские родичи веселятся у огня.

Музыка зазвучала громче, и круг танцующих расширился. Тамсин теперь отстукивала такт ногой по траве. Она привыкла наблюдать за цыганскими праздниками со стороны.

– Присоединяйся, девочка, – услышала она за спиной знакомый голос. Задумавшись, она не услышала, как к ней подошел дед. Он смотрел на внучку печальными темными глазами. – Ну же, иди к ним…

– Нет, дедушка, – отказалась она. – Они не приглашали меня танцевать с ними. Они думают, что я приношу несчастья, особенно на свадебных пирах. Ты же знаешь, многие считают, что я проклята при рождении.

Она изобразила улыбку, чтобы показать деду, будто мнение его соплеменников ее нисколько не обижает. Однако правда была не так проста.

– Если танец доставит тебе радость, я скажу им, что они должны пригласить тебя, – грубовато предложил дед.

Джон Фо был почти одного роста с Тамсин, но широкоплеч и мускулист. Это был крепкий мужчина, вобравший в себя энергию земли. Казалось, он излучает могучую первобытную силу.

Тамсин покачала головой.

– Никто не хочет брать меня за руку в хороводе, – пояснила она. – Большинство, особенно те, что из других таборов, думают, будто я навлекаю на людей несчастья и болезни. Некоторые думают даже, что у меня дурной глаз, потому что мои глаза не темного цвета, как у других, а светло-зеленые.

– Они дураки, – резко оборвал ее дед. – Я сам назвал тебя Чалаи за цвет твоих глаз. Они напоминают звезды. Хотя твой отец дал тебе другое, шотландское имя, как принято среди его родни… – Джон пожал плечами. – Ты знаешь, Фо никогда не верили, что на тебе лежит проклятие, Чалаи.

– Я знаю, дедушка, – тихо ответила Тамсин. – И я благодарна вам за это.

Джон поморщился.

– Чалаи, я тут подумал над теми новостями, что ты принесла. Мы не хотим никаких проблем с гаджо, и мы не станем помогать тем людям, которые плохо обращаются с моей внучкой и ее отцом. Завтра после свадебной церемонии мы свернем лагерь и уедем подальше от этих мест, туда, где нас никто не найдет.

– Я рада, – сказала Тамсин. – Мой отец не хочет заставлять страдать твой народ. Он согласился помочь Масгрейву для видимости, только для того, чтобы я могла покинуть тот ужасный английский замок.

Джон Фо кивнул.

– Твой отец – хороший человек. Хоть он и гаджо, но хороший. Однако он так и не нашел тебе мужа. – Дед скользнул по внучке взглядом.

– Он пытался, дедушка, – вздохнула Тамсин.

– Я знаю человека, который хочет взять тебя в жены.

Сердце девушки екнуло. Лицо, которое мгновенно всплыло у нее перед глазами, принадлежало Уильяму Скотту. Она нахмурилась. Ее дед не мог знать лэрда из Рукхоупа. Тамсин порадовалась, что ничего не сказала деду о том, что произошло между ней и этим лэрдом.