Как раз в этот момент появились слуги с тарелками, на которых лежали мясо и овощи. Разговор прекратился. Лейф наблюдал за профессором, который заботливо показывал ему, как взять порцию жареного барашка с предложенной тарелки. Лейф взял внушительную порцию, потом еще одну, потом положил себе столько вареной макрели, что заполнил тарелку до краев.

Поставив тарелку на стол, он взял нож, воткнул его в кусок мяса и сунул мясо в рот.

Криста расширила глаза, когда он довольно заулыбался и вытер струйку жира тыльной стороной руки.

– Как хорошо, – сказал он.

Она открыла рот, чтобы сказать, что люди едят с помощью вилки и не откусывают такие большие куски, но отец помотал головой.

– Мы начнем завтра, – тихо сказал он ей по-английски.

Лейф сделал большой глоток красного вина из хрустального кубка и замер. Глаза его встретились с глазами Кристы, и та поняла, что вкус этот незнаком Лейфу и ему не нравится. Он взглянул на пол, явно собираясь выплюнуть вино.

Криста быстро замотала головой:

– Здесь мы не плюем.

Лейф смотрел на нее еще несколько секунд, потом сглотнул с таким выражением лица, словно это был яд.

– Что это? – спросил он, с отвращением скривив губы.

– Вино, – ответил отец. – Насколько я помню, ваши соплеменники пьют эль. Я вижу, вино вам не нравится.

Скандинав скорчил выразительную мину, Криста подавила усмешку.

– Это – дело вкуса, – объяснил отец.

Лейф быстро поел. Криста съела только половину, когда подняла глаза и увидела, что тарелка Лейфа пуста.

– По-моему, Лейф хотел бы добавки, – сказала она отцу, старательно выговаривая древнеисландские слова, и сделала знак одному из слуг, чтобы тот принес еще мяса и овощей.

Лейф не обратил внимания на морковь, репу и картофель, и Криста вспомнила, что, кроме небольшого количества дикого лука и морских водорослей, викинги ели в основном рыбу, мясо и молочные продукты.

За этим блюдом последовал десерт, и Лейф с подозрением рассматривал сладкий пудинг, обсыпанный миндалем в сахаре, который поставил перед ним слуга.

– Вам не обязательно это есть, – сказала Криста. – Только если пожелаете.

Лейф испытал явное облегчение. Он откинулся на стуле.

– Я обещал Альфину, что принесу ему поесть.

Он потянулся за тарелкой с репой и морковью, встал и направился к дверям столовой. Он не привык спрашивать разрешения.

– Обезьяны обычно не живут в доме, – крикнула она вслед. – Может быть, Альфину будет веселее в конюшне.

– Ко-нюш-не? – спросил Лейф, повернувшись к ней.

– Где держат лошадей.

Он кивнул:

– Альфин привык жить вместе с другими животными. Думаю, ему это понравится.

Лейф пропал, а пока его не было, Криста доела превосходный десерт. Ужин был окончен, а Лейф еще не вернулся.

Профессор встал, волнуясь.

– Пойду взгляну, что с ним.

– Я велела приготовить для него одну из комнат для гостей, – объявила Криста. – Там ему будет комфортно.

– Я проведу его по дому и покажу его комнату, – сказал профессор.

Но он вернулся один.

– Наш викинг спит в конюшне. Он сделал себе постель из соломы в стойле. Я подумал, что не стоит его будить.

Кристу взволновало, что после всего, что он вынес за полгода, Лейф снова спит на соломе.

– Может быть, он не понял. Я схожу и объясню, что теперь он будет спать в доме.

Выйдя из столовой, Криста направилась к конюшне, все еще не зная точно, что делать с Лейфом.

Лейф крепко спал. Ему снился дом. Как это часто бывало, он думал о жизни, которую оставил. Не надо ему было покидать остров. Друзья были бы живы до сих пор, а ему не пришлось бы чего-то добиваться во враждебном мире, чуждом ему. И все же, получив свободу, он начал познавать мир, который когда-то надеялся открыть.

С другой стороны, оставшись, он не страдал бы от желания, ему не грезились бы нежные женственные формы, золотистые волосы, при одной мысли о прикосновении к которым просыпалось его тело.

В темноте до него донесся голос и проник в сон. Тогда он вспомнил, что сегодня к нему приходила Инга… Сейчас он почти проснулся, снова возбужденный и готовый продолжать. Когда женская рука коснулась его плеча и немного потрясла, Лейф знал, что она готова так же, как и он.

Лейф потянулся к ней, притянул на солому, перекатил под себя и начал растирать полную круглую грудь, целуя шею.

– Инга, ты всегда была страстной женщиной, но сегодня вечером…

От пронзительного возмущенного крика Лейф полностью проснулся и вспомнил, что он больше не на Драугре, а в месте под названием Лондон.