Исабель пошевелилась и подняла голову. Он поцеловал ее в губы, и она, обвив его шею рукой, страстно ответила, потом взъерошила ему волосы и снова прижалась к его груди. Он понимал ее без слов, потому что сам чувствовал то же самое – отчаяние неминуемой разлуки.

Время бежало неумолимо… Линдсей тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли. Да, скоро он потеряет Исабель навсегда, но, пока они вместе, он сделает все, чтобы она была счастлива!

Он привлек ее к себе и стал целовать, нашептывая на ухо ее имя. Ему так много надо было ей рассказать. Но он не произнесет ни слова – пусть за него говорят его руки и тело…

– Бечева слишком длинная, – заметила Исабель. – Гэвину еще рано летать на такое расстояние, ведь он всего-то и умеет, что перескакивать с шестка на перчатку.

– Уменьшить длину бечевки нетрудно, милая, – ответил Линдсей, наматывая на правую руку довольно большой кусок веревки. На левой руке у него восседал сокол. – Самое главное: добиться, чтобы птица добровольно возвращалась к хозяину. Если Гэвин научится мне доверять, то будет прилетать с любого расстояния, хоть в пол-лиги, без всякой веревки. Расстояние в натаскивании ловчей птицы – пустяки, а вот доверие – это все.

Закончив с веревкой, Джеймс направился на обширную плоскую, поросшую травой площадку неподалеку от башни, и Исабель поспешила за ним.

Показав девушке, куда ей встать, он проверил узлы, которыми один конец веревки крепился к кожаным путам, а потом воткнул в землю колышек, привязанный к другому концу.

Горец наклонился к птице и несколько минут ей что-то шептал. После короткого напутствия он прошел, разматывая бечевку, на другой конец площадки к большому каменному выступу, посадил на него птицу и вернулся к Исабель.

– Ну, теперь посмотрим, на что способен наш питомец, – сказал он, потирая руки.

Сидевший на камне Гэвин принялся охорашиваться. Джеймс пропел строчку из ектеньи, зовя его. Сокол взмахнул крыльями, взлетел и тут же сел на землю. Джеймс со вздохом направился к нему, водрузил на перчатку и, сматывая веревку, принес к Исабель. Она смотрела на возлюбленного во все глаза, гадая, что он будет делать.

Неожиданно он выбросил вверх левую руку, сокол взмыл в воздух и полетел над площадкой, то суетливо взмахивая коричнево-серыми крыльями, то величественно паря.

Исабель восторженно ахнула, и Линдсей не удержался от смеха – так забавно было видеть ее изумление. Кто-кто, а он знал, на что способны эти прекрасные птицы, мастера головокружительных полетов, безжалостные охотники, архангелы птичьего царства.

Поблескивая на солнце серебристой спинкой, сокол стал набирать высоту, и бечева, до того свободно болтавшаяся в воздухе, туго натянулась. Видимо, ощутив ее рывок, Гэвин развернулся и плавно опустился на выступ на крутом горном склоне, нависавшем над утесом.

– Он вернется? – взволнованно спросила Исабель.

– Сейчас увидим, – сказал горец и поднял руку в перчатке; в следующее мгновение над утесом зазвучала чарующая мелодия ектеньи.

Затаив дыхание, Исабель наблюдала за соколом. Гэвин склонил голову набок и посмотрел на людей. Джеймс повторил призыв, протягивая к птице руку в перчатке.

Наконец Гэвин принял решение. Он сорвался с выступа и полетел обратно, легко маневрируя среди воздушных потоков.

Он приближался так быстро, что Исабель испуганно отбежала в сторону, ей показалось, что он сейчас камнем рухнет на них и начнет терзать своими страшными когтями. Она уже хотела крикнуть застывшему с поднятой рукой Джеймсу, чтобы он поберегся, как вдруг птица резко снизилась, замедлила скорость и как ни в чем не бывало опустилась на хозяйскую перчатку.

Джеймс тут же поощрил питомца кусочком мяса и со счастливой улыбкой обернулся к возлюбленной, которая, подхватив подол, вприпрыжку возвращалась к нему.

– Похоже, он становится настоящей ловчей птицей!

– У меня просто нет слов! Вы молодец, сэр Гэвин! – похвалила она.

– Молодец-то он молодец, – покачал головой Линдсей, – но с ним надо еще очень много работать. Сейчас посмотрим, сможет ли он повторить свой успех. Боюсь, нам придется провозиться с ним до вечера.

– До вечера? – переспросила она со вздохом. – Ну ладно. В конце концов, больше здесь делать нечего…

– Так-таки и нечего? – лукаво подмигнул Линдсей.

Заливаясь румянцем, Исабель подавила улыбку. Мысль о том, что скоро она снова окажется в его объятиях, доставляла ей неизъяснимое блаженство.

– Как ты думаешь, Джейми, а ко мне Гэвин прилетит? – спросила она.

– Может быть. Сейчас проверим, если хочешь.

– Конечно, хочу!

Линдсей опять смотал бечеву, прошептал своему питомцу несколько слов и пустил в небо…

За хлопотами с птицей день прошел незаметно, и все это время Исабель была рядом с Джеймсом. Они вместе следили за полетами Гэвина, вместе кормили его кусочками мяса, успокаивали и напутствовали. Сокол то проявлял чудеса послушания, то артачился и устраивал истерики. Но, как заметила Исабель, когда на площадку легли длинные вечерние тени, он стал гораздо покладистее и почти не позволял себе никаких выходок.