– Но если твой муж окажется человеком хорошим, ты и его полюбишь, – заверила ее Мег. – А что до твоей внешности, тут тебе сокрушаться нечего, уточка моя. У тебя тонкие косточки.

– Особенно нос!

– И нос твой не так уж плох. Во всяком случае, не хуже, чем у него. – Мег постаралась как следует рассмотреть лицо будущего мужа своей хозяйки и теперь рассуждала с превосходством, которое ей обеспечивала лучшая осведомленность.

– Подумай о наших бедных детках! – простонала Дженевра, и от улыбки на щеках ее заиграли ямочки, умилившие Мег.

– Тебе надо почаще улыбаться – и больше ничего, – усмехнулась служанка. – Твоему рыцарю это тоже не помешало бы, а то бедняга выглядит так, словно прошло много лун с тех пор, как он в последний раз веселился.

– И все же он выиграл турнир.

– Это, кажется, не доставило ему особого удовольствия. Не знаю, улыбался ли он под забралом, но после турнира вид у него был довольно мрачный.

– Может быть, он не желает жениться на мне? Голос Дженевры подрагивал от обиды.

Мег неодобрительно хмыкнула.

– Тогда зачем же он дал согласие на брак? В таких делах у мужчин всегда есть выбор. Может, он тоже сомневается в своей красе, – добавила она, уколов хозяйку. – В данных обстоятельствах это вполне естественно.

– О, Мег, я Бога буду молить, чтобы он не передумал!

Мег, покончив с расчесыванием, разделила волосы Дженевры на две части и принялась заплетать первую косу.

– Вам нечего бояться, мистрис Дженни. Он человек чести и сдержит слово. А взглянув на вас повнимательнее, окончательно убедится, что слово свое надо держать.

Мег назвала ее детским именем, и на душе у девушки потеплело. «Ну конечно, все будет хорошо, – думала она. – Но даже если что и сорвется, со мной всегда будет верная Мег. В ее любви можно не сомневаться».

Закончив заплетать вторую косу, служанка обвила обе косы вокруг ушей Дженевры и закрепила их с помощью пряжки, украшенной драгоценными камнями. Потом она открыла резную деревянную шкатулку и извлекла оттуда золотой обруч, который пристроила на макушке Дженевры.

– Ну вот и все! – восхищенно произнесла Мег. – Зеленое платье сочетается с цветом твоих глаз, а алый плащ оттеняет волосы. Как тебе идет этот роскошный наряд!

– Особенно после обносков, в которых я щеголяла раньше, – грустно заметила Дженевра. – Но, Мег, – трепетными пальцами Девушка дотронулась до золотой ленты на лбу, – где ты достала такой дивный обруч?

– Лорд Хескит привез с собой эту шкатулку. Посмотри, в ней все драгоценности твоей матери. Видимо, он просто не осмелился продать их. Однако держу пари, что его супруга вволю попользовалась ими.

– В таком случае ей будет их сильно недоставать, – пробурчала Дженевра и принялась копаться в шкатулке. Она вытащила оттуда золотой браслет с инкрустированной геммой, который навеял ей смутные воспоминания о матери. – Я надену вот это, – тихо произнесла она, закрепляя браслет поверх рукава своего отделанного шелком платья. – И эту брошь. Пристегни ее мне на плащ. Я помню, как в детстве играла ею.

– Да, так оно и было, – подтвердила Мег, выполняя распоряжение хозяйки. – Эта брошка тебе очень нравилась. Леди Маргарет была бы счастлива увидеть тебя в ее украшениях. Бедная леди, – тихо добавила она.

– Расскажи мне о ней, – попросила Дженевра.

– Твоя мама была красивее тебя и очень милого нрава, даже двор не испортил ее. Она и пробыла там недолго – чуть больше года, ухаживала за королевой после тяжелого недуга, и за хорошую службу ей был дарован Мерлинскрэг. Я стала ее камеристкой, когда она вернулась в Блоксли. Увы! Твоя мама вернулась обесчещенной и так тосковала, бедняжка, из-за разлуки с любимым! Когда ты родилась, леди Маргарет призналась мне, что он был сквайром благородного происхождения, ожидавшим посвящения в рыцари. Она сказала, что они тайком обвенчались, но попросила ни единой душе не говорить об этом. Мы с ней были почти одного возраста, и леди Маргарет мне доверялась во всем.

– Но почему она не сказала об этом дедушке?

– Боялась подвести своего возлюбленного. Его отец был человеком властным и жестоким. Он обязательно лишил бы сына наследства, если бы узнал правду, а того хуже, приказал бы расторгнуть брак.

– Но разве такое возможно, если они обвенчались?

– Он был могущественным человеком, влиятельным в самых высших кругах. Святая церковь всегда может найти причины для расторжения любого брака, особенно если получит… веские доводы.

– Ты имеешь в виду деньги, – мрачно произнесла Дженевра, расстроенная малодушием отца, не сумевшего отстоять свое счастье.

– Твои родители были слишком молоды, чтобы тягаться с сильными мира сего. К тому же твой отец надеялся получить согласие на брак, ведь он был младшим сыном и на титул не претендовал.

– Но ему это не удалось и потому он так и не решился признать свою жену и ребенка?

– Похоже на то.

– Ты слишком великодушна, Мег. Он был трусом. – Дженевра помолчала немного, теребя брошь и обдумывая печальную историю своего рождения. А потом спросила: – Значит, она даже тебе не призналась, кто мой отец?