Поэтому и сам этот компьютер Энгус запрограммировал так, что память о проведенной им процедуре стиралась сразу же после ее осуществления. Согласно официальному вахтенному журналу бортового лазарета, единственным человеком на борту «Красотки» являлся сам Термопайл, да и тот никогда не обращался за медицинской помощью.

Уверенный в полной безопасности, он предоставил Мори Хайленд электронным системам, а сам запустил двигатели и повел «Красотку» на поиски лучшего укрытия, где смог бы чувствовать себя в безопасности, пока компьютер готовит для него нового «члена команды». Вскоре ему удалось найти давно выработанный и заброшенный астероид, к какому явно не причалит ни один старательский корабль. Посадив «Красотку» прямо в створе одной из шахт, где ее не смог бы обнаружить ни один сканер, Энгус на всякий случай отключил все двигатели, заблокировал панель управления, введя одному ему известные коды, а потом пошел взглянуть на свою пациентку.

Медицинский компьютер уже закончил операцию, очистил кровь от снотворного, и Мори начинала приходить в себя. Но прежде, чем она слабо шевельнулась и попыталась открыть глаза, Энгус уже успел убедиться, что пульт контроля за имплантатом действует.

– От тебя воняет, – сказал он, прежде чем она успела окончательно оправиться. – Иди умойся.

С усилием пытаясь сфокусировать взгляд, женщина неожиданно для себя осознала, что больше не связана. Непроизвольно подтянув ноги и раскинув руки, она в то же время нахмурилась, пытаясь осмыслить происходящее.

– Что ты сделал? – Голос ее звучал надсадно, словно она разучилась говорить. – Зачем тебе понадобилось держать меня под наркозом?

Не отводя от нее взгляда, он проскрипел:

– Я же сказал, от тебя воняет. Иди умойся.

– Да, сэр, – непроизвольно отреагировала она на приказной тон, поскольку подчинение приказу было естественным рефлексом для недавней выпускницы Академии. Она поморщилась, видимо учуяв наконец свой не слишком приятный запах, осторожно свесила ноги с хирургической койки и села. На какой-то миг Энгусу даже показалось, будто Мори собирается поблагодарить его за возможность воспользоваться гигиеническим отсеком.

Но движение помогло ей прочистить голову. Нахмурившись еще сильнее, она качнулась, удержала равновесие, схватившись за край койки, и подняла на него вопросительный взгляд.

– Почему я свободна? Зачем ты меня усыплял?

Он осклабился.

– Я же говорил: ты теперь в моей команде. Ты моя. Ты подчинена,– он просмаковал это слово, – так что будешь делать, что я тебе велю.

От него не укрылось, что подозрение в ее глазах перерастает в панику.

– Ты подонок, – выпалила она на одном дыхании. – Я не из твоей команды, а из полиции. Что бы ты там ни велел, я сделаю одно: сгною тебя в тюрьме. А теперь отвечай, что ты сделал со мной?

Энгус не ответил прямо, ему показалось, что это будет не так забавно. Вместо того он показал ей пульт дистанционного контроля.

Потрясение, с которым воззрилась Мори на маленькую коробочку, было как раз тем эффектом, которого добивался Энгус. Оно было вполне сопоставимо с ужасом, охватившим ее, когда она осознала, что погубила близких, но отличалось по ряду существенных аспектов.

Лицо ее исказилось страхом и ненавистью. Прикрыв рот рукой, она приглушила рвавшийся крик.

И набросилась на него.

Набросилась в таком неистовстве и безумии, что казалась вполне способной разорвать его на части.

Но Энгус обладал прекрасной реакцией и к тому же, как обычно повинуясь инстинкту, заранее занял удобную позицию. Почти не уступая Мори в быстроте, он отпрянул в сторону, одновременно нажав одну из кнопок на пульте контроля имплантата.

Кнопку, предназначавшуюся для использования в крайних случаях, когда другие средства оказывались бессильны. Например, для обуздания приступов гравитационной болезни. Она оказывала кататоническое воздействие.

Стоило Энгусу надавить на нее пальцем, как Мори обмякла, наткнулась на переборку и упала. Сила тяжести на астероиде была слабой, отчего ее падение выглядело гротескно замедленным, словно падение пера.

– От тебя воняет! – торжествующе рявкнул Энгус, потрясая пультом. – Иди мыться. Я же сказал – будешь делать, что тебе велено !

Он прекрасно знал, да и мог бы понять по ее глазам, что она его слышит. В этом заключалось благословение – или проклятие! – кататонической функции зонного имплантата. Он не оказывал воздействия на сознание, а только лишал мозг контроля над телом. Она все видела, все слышала, но лежала на полу, не в силах пошевелиться. Она не смогла бы шевельнуться, даже поднеси он к ее животу горящий факел.

Однако ее неподвижность не доставляла ему особого удовольствия. Спустя мгновение Энгус отключил прибор. По ее телу пробежала судорога.

Беспомощная, бессильная что-либо сделать, Мори разразилась слезами.

И снова, уже не в первый раз, Энгус дал слабину, поступив вовсе не в соответствии со своим нравом. Он не принудил ее к немедленному повиновению, а позволил выплакаться и лишь через некоторое время, почти без злорадства, сказал:

– Ну что, получила? Иди мыться. Туда, – он указал в сторону гигиенического отсека.