Король Кайлех ехал в составе той же процессии и к тому же пункту назначения, только в несколько ином положении. Связанный, с кляпом во рту, в закрытой повозке. В пути его не кормили и не поили, лишь по витавшему в воздухе запаху он почувствовал, что процессия приближается к Перлису. Уил потерял счет времени и с трудом соображал. Мозг казался ему клубком спутанных ниток — легче было отбросить все попытки его распутать, чем продолжать думать о возможности побега.

Он представил, как они въезжают в Стоунхарт — гордый, непокорный. Первыми процессию увидят знаменитые горгульи. Уил вспомнил, как они его поразили, когда он впервые приехал во дворец. Тогда он был совсем юным, рядом с ним находился Герин, их сопровождали несколько слуг отца. Теперь он чувствовал себя стариком. Не из-за тела, в котором сейчас жил, а из-за того, что был обременен вызванными многочисленными тяжелыми потерями отчаянием и гневом.

Тогда его жизнь в Стоунхарте была счастливой, особенно когда приехал Элид, очень переживавший, что его увезли из Аргорна. Уилу едва исполнилось тринадцать лет, и он еще был способен мечтать. В первый же день Уил осмотрел устрашающий каменный монолит и увидел горгулий. Трех. Он дал им имена и радовался, что теперь у короля есть личные дозорные, которые заметят неприятеля раньше, чем это сделают разведчики легиона.

— Ты видишь меня, Бауз? — прошептал он главной горгулье с клювом. — Это я, Уил Тирск. Я вернулся.

— Впереди Стоунхарт, — воскликнул один из солдат. Уил улыбнулся. Над ним висела угроза смерти. Дар Миррен достиг высшей точки, и эпопея с Оживлением подошла к концу.

Он надеялся, что Аремис найдет способ добраться до Перлиса и что его друг сдержит слово и убьет короля Селимуса в тот момент, когда Кайлех переселится в тело этого тирана. Предупреждение Финча промелькнуло в голове и пропало. Случайностью было то, что он получил от королевы Бриавеля несколько часов назад прямо на ковре возле камина.

Теперь Валентина принадлежала ему. Они стали одним целым, их объединили любовь и желание. Ощущение, когда они одновременно достигли того потрясающего удовольствия, было сродни приступу острой боли. Он готов был испытывать эту боль снова и снова, но даже одного раза оказалось достаточно. Уил узнал Валентину с такой стороны, с которой ее не знал никто. Она отдала ему свою невинность с радостью и любовью, и он взял ее с благодарностью и непередаваемой нежностью. Селимус может жениться на Валентине, но королева Бриавеля принадлежит королю Скалистых гор… Уилу Тирску.

Если бы только ему разрешили хоть раз увидеть Валентину — пусть даже в обмен на жизнь. Теперь он может умереть счастливым, потому что его искренне любили, причем как Уила Тирска. Она произносила его настоящее имя.

В воспоминания вторглись солдаты, открывшие заднюю дверцу. Последняя мысль была о Нейве. Уил пожалел, что не успел попрощаться с преданным псом. Потом его вытащили из повозки и повели в глубины Стоунхарта. Туда, откуда люди возвращались редко.

Впервые в жизни у Нейва не было никакого задания и магии, которую можно было бы вызвать. Его целиком поглотила гораздо более мощная сила, чем все, что он знал раньше. Этой неодолимой силой стало горе.

Он чувствовал себя так, словно лишился чего-то очень личного и сокровенного. Ощущение пришло несколько часов назад, перед рассветом. Нейв спрятался во внутреннем дворе, достаточно близко от сторожки, чтобы наблюдать за перемещением Уила. Нейв уже не сомневался, что гренадинцу удалось успешно выбраться из города. Он видел, как тот договаривался с бриавельскими купцами, направлявшимися в Перлис, посмотреть церемонию бракосочетания. Затем Нейв вернулся во дворец и незаметно составил Валентине компанию во время проулки верхом. Он видел, что королева пребывает в глубокой задумчивости; ее лошадь практически остановилась и спокойно щипала траву.

После этого Нейв наблюдал, как кружит, отдавая приказы легионерам, вокруг сторожки Селимус. Король Моргравии хотел быть уверенным, что без его разрешения ни одна душа, даже сама королева, не попадет в сторожку. Наконец дворец погрузился в сон, естественно, кроме слуг, занятых последними приготовлениями к предстоящему отъезду.

Нейв отправился в лесок, в котором они с Финчем провели столько счастливых часов. И даже нашел место, где они спали ночью и где Финч предсказал смерть Ромена Корелди. Пес лежал там, положив голову на огромные лапы, потом заскулил, не зная, как иначе выразить непереносимую боль, вызванную потерей мальчика, которого он так полюбил и который отдал жизнь ради того, чтобы враг оказался уничтожен, и все в этом мире стало прекрасно.

Похоже, Чаща услышал его, потому что в голове у него вдруг раздался голос:

Нейв.

Расмус, — громко отозвался пес.

Мы обещали Спасителю Финчу, что поможем Уилу Тирску, — сказала птица.

Нейв ждал, низко опустив голову. Он больше не хотел никаких инструкций.

Иди в Аргорн, — сказал Расмус. — Найди герцога Фелроти и верни его в Перлис, там он встретится с Фарроу.