– Юр-Лорд никогда не лжет, – бесстрастно произнес Бринн.

Первая ответила харучаю резким пожатием плеч.

– Я не сомневаюсь в его правдивости. Он говорил нам о том, во что верит. Но являются ли его слова истинным знанием? Кавинант просит нас отдать ему в руки весь Поиск – без доказательств, предлагая лишь свое слово. Я не отрицаю его силы и не сомневаюсь в том, что он знал Великанов. Но мощь и истина – это дети разных родителей.

Кавинант почувствовал, что погружается в глупость и отчаяние.

– Может быть, вы что-нибудь знаете о Первом Дереве?

– Нет, – ответила Великанша и через некоторое время с явной неохотой добавила:

– Однако мы знаем, где можно получить о нем полные сведения.

– Тогда отведите меня туда. – Его голос стал хриплым от мольбы. – Солнечный Яд усиливается с каждым днем. Верные убивают людей, питая его их кровью. Страна умирает.

"Клянусь, я больше не совершу ни одного убийства – клянусь кааморой Идущего-За-Пеной. Только не останавливайте меня”.

– Пожалуйста.

Первая в Поиске погрузилась в размышления. Хоннинскрю встал на колени у костра и начал подкладывать в пламя ветви, словно ему надо было чем-то занять свои руки. Лицо Морского Мечтателя исказилось от огорчения. Сандер и Холлиан с тревогой ожидали решения Великанов.

Тихо насвистывая сквозь зубы. Красавчик принялся запаковывать мешки с провиантом, Судя по его виду, он не сомневался, что Первая сделает правильный выбор.

Внезапно из глубин озера вылетел язык серебристого пламени. Сверкнув в ночи, он тут же исчез. Следом за ним на воде замелькали огненные блики, и озеро засияло призрачным светом. Зеркальная гладь замутилась рябью.

Плач люкера перерос в высокий яростный вой. Воздух содрогнулся, словно в страхе.

Сандер прошептал хриплое проклятие; Герн и Хигром начали собирать припасы. Красавчик бросил мешок Хоннинскрю; тот поймал его и торопливо продел руки в плечевые петли. Затоптав костер. Первая подняла над головой горящую ветвь. Красавчик перебросил еще один мешок Морскому Мечтателю, а затем передал Великанам длинные сучья для обороны от скестов.

Кир и Кайл подхватили Линден под руки. Но ее нога, растянутая шиной, волочилась по земле. Кавинант с изумлением понял, что им не удастся идти или бежать с ней без того, чтобы не навредить ее лодыжке.

Он беспомощно застонал. Легкие надсадно болели. Вой люкера вскрыл шрамы прежних атак и выдавил пот из костей черепной коробки. Скесты пришли в движение, сжимая кольцо огней вокруг отряда. А Кавинант по-прежнему не мог ничего придумать.

Морской Мечтатель подбежал к харучаям и поднял Линден на руки. Его огромные ладони нежно и бережно поддерживали ее хрупкое тело. Это зрелище вывело Кавинанта из паралича неподвижности. Он испытывал к Великану инстинктивное доверие. Отряд двинулся по северному склону холма, но Кавинант повернулся к воде и погрозил кулаком серебристому блеску:

«Давай, выходи! Попробуй взять нас, мерзкая падаль!»

Бринн дернул его за руку и потащил по склону от берега. Шатаясь от усталости и нехватки кислорода, Кавинант едва держался на ногах. Он спотыкался о корни на каждом шагу, но харучай поддерживал его и не давал упасть.

Темные деревья мелькали в перламутровом зареве, как обезумевшие танцоры. Разочарованный крик люкера вливался в уши расплавленным оловом. Время от времени Кавинант замечал зеленые фигуры скестов. Вой люкера бил плетью по их спинам и гнал в погоню за беглецами.

Кавинант и Бринн перевалили за гребень холма. Серебристое сияние исчезло. Впереди раскинулись темные джунгли, на фоне которых искрились желтые пятна импровизированных факелов. Кавинант погнался за ними, будто за блуждающими огнями болот. Лишь помощь Бринна спасала его от ударов ветвей и удушья в петлях коварных лиан – таких же крепких, как стальные тросы.

Завывание люкера превратилось в дикий визг, а потом затихло до невнятного бормотания. Но вибрирующие звуки продолжали царапать нервы и легкие Кавинанта. Ему приходилось тужиться при каждом вдохе, давясь соленой слюной. Ночная тьма вызывала головокружение, и он не знал, куда и зачем бежит.

Впереди появилась мрачная цепь зеленых огней. Скесты под углом приближались слева.

«О Боже! Сколько же их!»

Огни факелов метнулись вправо.

Задыхаясь, теряя силу и мужество, он бежал сквозь редеющие джунгли. Его тело мечтало упасть; грудь молила о покое, а разум – о забвении. Хигром подхватил его под руку. Зажатый между харучаями, Кавинант продолжал догонять отряд.

Затем они шли по берегу широкой протоки, которая казалась темной аллеей, петляющей на изумрудном поле. Орды скестов приближались с обеих сторон, сжимая тиски погони. Берег становился все более топким. Харучаи с трудом находили путь среди трясины, и отряд терял драгоценное время.