Следующие за этим дни Хоренбург был для Чаттертона навязчивой идеей. Этот человек пережил войну, дожил до почтенного возраста и отказывался объявить разгадку тайны. Но почему? По какой причине он не мог назвать хотя бы номер подлодки?

Через несколько дней Чаттертон получил ответы от Мертена, Бредова и Грутцемахера. Каждый по отдельности пришел к одному и тому же выводу: в немецком военном флоте служил всего один человек по фамилии Хоренбург — Мартин Хоренбург, Funkmeister, или старший радист подводной лодки. Его последний поход был на борту «U-869», субмарины, потопленной союзными войсками у берегов Африки в 1945 году. Вся команда этой подлодки, включая Хоренбурга, погибла во время потопления. Это был единственный поход, в который вышла «U-869». Произошло это в 3 650 милях от места гибели их загадочной субмарины.

Теперь Чаттертон был вне себя от злости. Он был уверен, что три его немецких источника (все — уважаемые эксперты) были правы в отношении Хоренбурга. Это означало, однако, что звонивший Чаттертону энтузиаст-подводник говорил не с Мартином Хоренбургом, если он вообще с кем-то говорил. Чаттертон тут же написал ему письмо и решил больше никогда с ним не общаться. И все же он не был уверен, что немецкие эксперты изучили вопрос досконально, как это сделал бы он сам. Может быть, существовал другой Хоренбург, и они его просмотрели. Чаттертон слышал о мемориале в честь подводников в Германии, где были написаны имена ветеранов субмарин, павших во время войны. Если он поедет в Германию, то увидит мемориал и прочитает все фамилии до последней строки, если понадобится, в поисках еще одного Хоренбурга. Действительно, если он поедет в Германию, он сможет также посетить музей подводного флота и покопаться в архиве Бредова. Он посмотрел на календарь. Март будет подходящим для этого месяцем.

Чаттертон пригласил Юргу и Колера поехать с ним в Германию. Колер, у которого был собственный бизнес, не мог освободиться на целую неделю.

Но приглашение его тронуло: Чаттертон был серьезен в своих намерениях и не позвал бы человека, которого не уважал, или на помощь которого не мог положиться.

«Я буду работать в Штатах, — сказал Колер Чаттертону. — Буду и дальше рыться здесь в документах».

Незадолго до мартовской поездки Чаттертону поступил телефонный звонок, непохожий ни на какой другой со времени начала бури в прессе. Пожилой человек представился как Гордон Вает, бывший офицер разведки авиации Атлантического флота во время Второй мировой войны. Он читал о находке ныряльщиков и спросил о том, какие шаги предпринял Чаттертон. Чаттертон рассказал ему о вялой переписке с Центральным архивом ВМС США.

«Если хотите приехать в Вашингтон, я буду счастлив представить вас руководителям центра, моим друзьям, — сказал Вает. — Может быть, они помогут вам найти то, что вы ищете. Я не стану преувеличивать свои возможности, но если смогу как-то помочь, то это доставит мне радость».

Чаттертон едва мог поверить в свою удачу. Вает побывал в самой гуще противолодочной войны, в разведке, а не где-нибудь. И у него были связи в Центральном архиве ВМС. Они условились о встрече в Вашингтоне в конце февраля. Когда Чаттертон повесил трубку, он думал о том, что поездка в Германию может и не понадобиться. Если кто-то и знал разгадку тайны, то это должно было быть правительство США. Теперь, при содействии Ваета, его приведут прямо к первоисточнику.

Несколько дней спустя Чаттертон провел четыре часа за рулем по дороге в Вашингтон. Он должен был встретиться с Ваетом в Центральном архиве ВМС США в 10 утра. Он прибыл на час раньше и поставил машину в районе Вашингтонской военной судоверфи — комплекса старинного вида с трамвайными рельсами, булыжными дорогами, библиотеками и учебными зданиями. Давно отслуживший свое боевой миноносец, стоящий на якоре в реке Анакостия, выглянул на Чаттертона из-за каменного строения, когда тот шел к архиву. Внтури Чаттертона приветствовал человек с белоснежными волосами. Это был Гордон Вает.

После знакомства Вает изложил свой план посещения архива. Он представит Чаттертона Бернарду Кавалканте, главе архивов боевых действий и всемирно известному эксперту по субмаринам, затем доктору Дину Алларду, директору центра. Эти двое, предположил Вает, имели доступ почти ко всему, что было известно в Соединенных Штатах о подводных лодках. Чаттертон едва дышал. Он верил, что был всего в нескольких минутах от разгадки тайны.

Вает проводил Чаттертона в кабинет Кавалканте. В этих помещениях, объяснял Вает, хранится подавляющее большинство донесений ВМС США, и Кавалканте, страстный историк, рожденный именно для этого, хранил их. «И он большой эксперт по подводным лодкам», — прошептал Вает, когда Кавалканте, худощавый человек среднего возраста в клетчатом пиджаке спортивного покроя и очках на кончике носа, появился из соседнего кабинета. Кавалканте тепло приветствовал гостей, но смотрел настороженно, как бы говоря: «О Боже! Еще один чокнутый знаток подлодок в моем кабинете».

Все трое сели, и Вает попросил Чаттертона рассказать свою историю. Чаттертон был немногословен: он с другими ныряльщиками нашел немецкую подлодку времен Второй мировой войны примерно в шестидесяти милях от побережья Нью-Джерси, они имеют достаточно трофеев, но их мало, чтобы идентифицировать субмарину. Он рассказал, что они прочитали не одну книгу по истории, но нигде не было упоминаний о немецких подлодках, обнаруженных в радиусе ста миль от места находки. Ныряльщики использовали навигационную систему LORAN-Cпри каждом возвращении к субмарине, следовательно, лодка лежала прочно. Они сделали видеозаписи, подборку которых Чаттертон привез с собой.

Какое-то время в кабинете царила тишина. Кавалканте посмотрел на Ваета с едва заметной усмешкой, обращенной скорее к нему, чем к Чаттертону. Он полез в стол и достал какие-то бумаги, которые должен был подписать Чаттертон. Если Центральный архив принимает видеозаписи, они должны быть соответствующим образом зарегистрированы. Никогда еще Чаттертон не чувствовал себя таким важным человеком. Кавалканте взял кассету, потом посмотрел Чаттертону прямо в глаза.

— Мы — Военно-морской флот США, сэр, — сказал Кавалканте. — Мы знаем достаточно много о том, что лежит в океане. Но мы не обязательно должны предоставлять эту информацию. Вы это понимаете, мистер Чаттертон, не так ли?