Видимо, он принял мой ошалелый вид за непонимание. Пояснил:

— Глубоководное погружение.

— Ага, — слабо сказала я. — Я в курсе.

— Загранпаспорт есть? — деловито поинтересовался чиф.

— У меня есть все, кроме счастья и денег, — проворчала я.

— А Шенгенская виза?

Я с подозрением поглядела на него — он серьезно, что ли?

— Ну есть…

— Тогда сегодня заказываю билеты.

Я поспешно похлопала его по руке:

— Охолоните, а? Я пошутила.

— То есть, в Париж вы не хотите?

— Хочу! Но…

Что такое — «но» — и сама представления не имею. Андрей наблюдал за тем, как я открываю-закрываю рот. Вежливо ждал продолжения. Изде-вательски вежливо, по-моему. Я рассердилась:

— Да вы все и сами все понимаете!

Развернулась и пошла от него. Андрей догнал меня в три шага. Ска-зал, заглядывая в лицо:

— А что я понимаю?

— Андрей Юрьевич! — прошипела я.

— Я просто хотел сделать вам приятное…

— Леночке своей делайте!

— Женя.

Я от неожиданности остановилась — он взял меня за плечо и тут же отпустил. Может, потому что я вздрогнула.

— А?

— Вас же это ни к чему не обязывает! Совершенно, — поглядел поверх моей головы и неожиданно добавил. — Хотя вовсе не потому что я про-тив…

— Андрей Юрьевич!

— Я понимаю, вы не та женщина, которую берут штурмом. Но…

Он коротко вздохнул.

— Вы мне очень нравитесь. Когда я о вас думаю, у меня голова кру-жится…

А мне так даже и думать не надо! И вообще, зачем я только на этой неделе с ним целовалась? Потому что мне тут же захотелось это сделать снова. Немедленно. Непременно.

И чиф, как назло, прочел мои мысли.

Мы целовались и целовались и целовались…

Когда Андрей, наконец, отпустил меня (или это я его, наконец, отпус-тила?), мой взгляд упал на хихикавших девочек-подростков. В глазах про-ходившей мимо женщины, с осуждением покачавшей головой, читалась неприкрытая зависть; а мужик, куривший неподалеку, смотрел с сочувст-вием — видать, людям совсем некуда податься, чтобы заняться чем-то более существенным. Господи боже мой, и как же это я до этого докати-лась? Целоваться на улице… в моем преклонном возрасте! Но угрызения совести в мое замутненное сознание попасть никак не могли — просто промахивались мимо цели. Мир еще пару раз качнулся в полете и встал с головы на ноги.

И я выпалила, уставившись в грудь Андрея:

— Андрей Юрьевич, я хочу взять два дня без оплаты!

Долгая пауза.

— Что? — спросил он.

— Дни без оплаты! — оттарабанила я. Подумала и добавила. — Взять. Я.

Информация, отмериваемая в столь малых дозах, усваивалась чи-фом сейчас гораздо лучше.

— Зачем? — уже почти без паузы спросил он.

— Вы же знаете, у меня юбилей! В выходной! Уборка там, готовка, гос-ти… — я вскинула взгляд и трусливо вильнула им в сторону. Идиотка! Сама же недавно ему говорила, что сорок лет не празднуют! Андрей смотрел на меня и, похоже, все понимал. Потому что повторил, словно и не с-лышал моих слов:

— Зачем?

— Привести мозги в порядок, — ответила я на этот раз честно.

— А надо ли?

— Мне — надо.

Молчание.

— А потом… когда вы их приведете, я увижу вас на рабочем месте?

— Ну… заявление на расчет я вам, кажется, еще не подавала?

— Я просто боюсь… — начал он и замолчал.

— Чего?

— Ну ладно, неважно. Жень, можно я тебя еще поцелую?

— Нет-нет-нет, нельзя, с ума сошел! — пробормотала я. — Ни в коем случае!

И побыстрее обхватила его за шею.

Мозги я приводила в порядок долго. Вечер, ночь. И еще утро. Я вспоминала все анекдоты про секретарш — боже, какая пошлость! — все прочитанные женские романы на ту же тему — правда, там заканчивалось все распрекрасно и счастливо (в понимании женской половины человече-ства). Я обзванивала подруг — и те еще больше меня запутали, давая са-мые противоречивые советы. Осталось только к гадалке податься, карты раскинуть…

Наконец я решила: когда в воскресенье ко мне придет мой самый на-стоящий средний возраст, он принесет и какую-нибудь средневозрастную мудрость. А посему принялась за генеральную уборку, смутно надеясь, что вместе с порядком в доме наведу порядок и в собственных мыслях. Правда, я периодически ловила себя на том, что зависаю с тряпкой в ру-ках и с глупейшей улыбкой на лице — вспоминая его слова, улыбку, поце-луи… Марс, испуганный невиданным энтузиазмом хозяйки, удрал на шкаф и наблюдал за мной трусливо и возмущенно, изредка подбадривая сверху противными воплями.

К сорока (почти!) годам я начала принимать наличие-отсутствие муж-чин в своей жизни философски. Есть — ну и хорошо (если, конечно, хоро-шо!). Нет — тоже неплохо, хоть высплюсь и не буду подгонять свою жизнь под чужие планы и интересы. Третья неделя затуманенных мозгов и не-спокойного тела выбила меня из привычной индифферентной колеи. Вернула на пару десятков лет назад, когда я влюблялась часто и каждый раз — навсегда. Может, в этом и проявляется мой персональный КСВ? (Читай — Кризис Среднего Возраста).