Только сейчас Карен заметила, что командор невысок ростом — ее макушка доходила ему до седеющего виска. Сколько таких открытий ей еще предстояло?

Холт рассеянно смотрел на медленно текущую темную реку.

— Хорошо выглядите, — сказал неожиданно, не сводя глаз с воды — словно делал комплимент утопленницам. Карен не нашла ничего лучшего, как сообщить:

— Я выспалась.

И тут же задумалась — не воспримет ли он это как намек на ту ночь в его квартире? При общении с Холтом она все время чувствовала себя неуклюжим, застенчивым и мнительным подростком.

— У меня сложилось впечатление, что вы меня избегаете, — отсутствующе произнес командор. Карен оценила явную бессмысленность его замечания — ей вдруг пришло в голову, что в своих ощущениях она не одинока. Она сказала только:

— Вы ошибаетесь.

Холт коротко взглянул на нее.

— Так это не вы метались там, на аллее, как перепуганный заяц?

Вот черт. Значит, он давно засек ее. Карен прикусила губу — и расхохоталась:

— Это было так заметно? Просто следую давней привычке — держаться от начальства подальше.

Командор кивнул.

— Думаете, озадачу еще чем-нибудь? Пока нет, Эшли. Пока нет.

Она посмотрела пристальней. Вот он-то наверняка не высыпался. И причем, не первый день… Ночь.

— Какие-нибудь… — спросила Карен осторожно. — Есть сдвиги?

Холт оперся о парапет и заглянул вниз.

— Смотря что называть сдвигами…

Хороший ответ. Странно, что он вообще не одернул ее — точно задание, которое она выполнила, давало ей право задавать вопросы командору. Карен стояла, чуть ли не ковыряя носком туфли асфальт. Командор молчал и смотрел на реку. Что она вообще тут делает? Спохватившись, Карен довольно демонстративно взглянула на часы.

— Прошу прощения, командор. У меня закончился обеденный перерыв.

— Конечно, — по-прежнему отсутствующе сказал Холт. — Бегите, Эшли.

Ей не понравился употребленный им глагол. Бегите. Хотя он очень точно определял ее желание. От холодного ветра и общения с командором у нее горели щеки, и Карен перехватила заинтересованный взгляд телохранителя. Не отвлекайся от работы, мальчик! Вдруг нестерпимо захотелось оглянуться — увидеть, смотрит ли ей вслед и командор тоже.

Он смотрел ей вслед. Эшли все убыстряла шаг. Бежит от него или в самом деле опаздывает?

Вот и поговорили, подумал он.

— Не знаешь, чем у нашего командора в последнее время голова забита?

Карен напряглась. Даже здесь, у Гарти, где она всегда расслаблялась, теперь не было ей покоя.

— А ты что, можешь по выражению его лица определить, когда у него какие-то проблемы?

Гарти шумно фыркнул.

— Ну, после стольких-то лет…

Карен задумалась.

— А мне так кажется, что он все время отгадывает какую-то головоломку. Не одну, так другую… Или третью. Он когда-нибудь расслабляется?

— Это в смысле — напивается ли он и занимается ли сексом?

Карен улыбнулась.

— И это тоже. В смысле, есть ли у него маленькие слабости, как у всех у нас, смертных?

Гарти подмигнул ей.

— Есть. Он любит приходить ко мне. И еще любит высоких грудастых брюнеток.

Карен глотнула еще кофе. Скорчила грустную мину.

— Ай, как мне не повезло!

— В каждом правиле есть свои исключения! — подбадривающе сказал Гарти

— Ты меня успокоил. Значит, у меня тоже есть шанс?

Гарти кивнул снова.

— И еще какой!

Что-то он слишком серьезно это произнес… Подавив сильнейшее желание развить тему дальше, Карен глотнула кофе. Чашка опустела.

— Сварить еще? — с готовностью предложил Гарти.

— Конечно.

Гарти говорит, что варит кофе только избранным. Карен, неизвестно каким боком, тоже попала в это число. Или он говорил это всем своим посетителям? Она наблюдала за его привычными экономными движениями. И впервые задалась вопросом — а как, где, и с кем живет Николас? Когда она приходила, видела его здесь. Когда уходила, он еще был здесь. Может, он просто не выходит из Управления?

— Гарти, — сказала она неожиданно. — А тебе не скучно?

Он так удивился, что едва не просыпал кофе. Оглянулся, поднимая темные густые брови.

— С чего это?

— Ты уже столько лет работаешь в Управлении. Практически пришел вместе с командором. Не надоело?

Он, сосредоточенно шевеля губами, словно считая крупинки, отмерил кофе. Налил кипятка, чего-то добавил; задрав палец, как бы призывая ее к молчанию, дождался пенки и ловко снял джезву.

— Оп-ля! Давай кружку.