— Лешка — золотой мальчик, а вы все трусы. — И она направилась к своей верной подруге Зиночке Крючковой, все еще поддерживающей полку с проволочной моделью атома. Галя шла, размахивая молотком, потому что была дежурной и собиралась укрепить полку.

Снова закипела бурная жизнь восьмого «Б», и про Лешу забыли. Но он, чувствуя себя униженным, уже не мог сидеть в одиночестве. От этого горького чувства его могло избавить только всеобщее признание.

Сперва Леша подошел к хихикающей компании Вадима Кострова.

— …И тут, ничего не подозревая, Жан Габен заходит в ванную комнату… — рассказывал Вадим. — Неужели никто не видел? Она же в «Комете» идет…

— Я видел, — попытал счастья Леша.

— А мы не видели!

Вадим закапризничал:

— Если Жильцов видел, тогда неинтересно, тогда пусть он сам рассказывает.

И все стали Вадима упрашивать:

— Нет, нет. У тебя смешнее получается.

— Уйди, Лешенька, а то Вадим рассказывать не будет, а у него всегда обхохочешься.

— Никто у него не отнимает, — сказал Леша, — только ведь настоящий юмор…

— Ты кукарекать умеешь? — перебил Лешу Вадим.

— Как? — удивился Леша.

— Вот так…

Вадим очень похоже кукарекнул. Все засмеялись, и Леша отошел, пожав плечами. Костров опять начал рассказывать. Смех за Лешиной спиной подтвердил, что он оправдал ожидания. Леша оглянулся и грустно посмотрел на чужое веселье. А неприметная девочка поспешно уткнулась в книгу.

— Ну что, так никто и не поможет гвоздь забить? — возмущалась Галя Вишнякова. Она вместе с Зиночкой никак не могла справиться с полкой. — Мальчики, я уже себе все пальцы отшибла.

Леша очень ловко забил бы этот, гвоздь. Не великий подвиг, а все же было бы как-то легче. Но только он подошел к девочкам, как у Гали опять появилось стремление к самостоятельности. Она явно ждала чего-то иного. И дождалась. Молоток перехватил стройный гигант в тренировочных брюках — Вахтанг.

Зиночка пожалела Лешу.

— Пускай этот тип прибьет, — чтобы утешить Лешу, Зиночка пренебрежительно кивнула на Вахтанга, — он выше ростом.

Ничего себе утешила!

Леша печально смотрел, как Турманидзе, сделав несколько «разминочных» движений, саданул молотком мимо гвоздя и запрыгал, дуя на ушибленные пальцы. Забыв про Лешу, девочки благосклонно засмеялись: Вахтангу прощалось все.

Леша отошел от них с презрительным жестом: «Эта ваша полка мне по пояс». Но жест не помог: горькое чувство не проходило.

И вдруг в луче света, падавшего из окна, Леша увидел новенькую. Из неприметной девочки она теперь превратилась в самую заметную. В очках, шоколадно-коричневая от южного загара, девочка так улыбнулась ему, что он даже огляделся по сторонам.

Но никого другого, кому могла предназначаться эта улыбка, поблизости не оказалось.

— Тебя Лешей зовут? — спросила девочка, и Леша понял, что она давно уже наблюдала за ним.

Леша ответил не сразу, потому что в таких случаях, как известно, невидимый дирижер дает знак невидимым скрипкам, а вступить в звучащий оркестр нелегко непривычному человеку.

— Запомнила, — осторожно сказал Леша и, кажется, ничего не испортил.

— Потому что как раз про Клеро читаю, а его звали Алексис.

— А ты Женя Каретникова. Из Краснодара, — ответил Леша, опасаясь, как бы разговор не застрял на неведомом Алексисе.

— Запомнил, — сказала Женя.

Постепенно Леша понял, что оркестр исполняет не такую уж трудную мелодию, что в ней возможны некоторые вольности и что он, Леша, тоже вполне на уровне.

— А почему ты на уроках все время в окно смотришь? — спросила Женя и подошла к Лешиному окну. — Что ты там увидел?

Леша встал с Женей рядом.

Из окна им был виден большой открытый павильон «Фрукты — овощи», расположившийся на другой стороне улицы. Рядом отражала ослепительную синеву осеннего дня стеклянная телефонная будка.

— А на уроках надо обязательно слушать, что говорят учителя? — спросил Леша с иронией, которую ему еще ни разу не удавалось продемонстрировать ни перед одной девочкой.

— Если не придумал что-нибудь новенькое вместо: «Я учил, но забыл».

Леша засмеялся.

— Эти слова надо высечь на мраморе, — сказал он.

— Ты можешь… за мой стол… Я тоже одна сижу, — предложила Женя.

И потому что растерявшийся Леша молчал, добавила:

— Если хочешь…

Вошел учитель физики Иван Федорович Приходько.

Все встали.

Как будто ничего не замечая, но замечая все, Иван Федорович приближался к кафедре. Только здесь он сказал: «Можете сесть». И Жене пришлось под его взглядом прошмыгнуть на свое место.