Бахрам взглянул на него с робкой надеждой:

— Ты, в самом деле, сделаешь это ради меня, мой добрый друг?

— Я всегда готов прийти на помощь старинному приятелю,— с любезным поклоном отозвался Ягинар.— Если только я буду уверен, что зелье подействует…

— Подействует,— с воодушевлением заверил его астролог,— подействует, можешь не сомневаться!

— …Так вот, если зелье подействует,— невозмутимо продолжал военачальник, — мои люди будут ожидать его у озера, там, где к нему близко подходит дорога. И клянусь милостями пророка Тарима, ты, почтенный Бахрам, не увидишь его ни завтра, ни послезавтра.

— И вероятно, более никогда, — добавил он про себя.

Толстый астролог расчувствовался до слез.

— Сколь приятна дружеская поддержка,— всхлипнул он,— в час, когда твоя же собственная дочь, свет очей твоих, услада твоей одинокой старости, — он снова всхлипнул,— дерзит тебе и мешает твое имя с грязью!— Тут он шумно высморкался в столь отважно спасенный доблестным другом пояс.

Ягинар, справедливо опасаясь, что дело может дойти и до рыданий у него на плече, поспешно сказал:

— Уже светает, почтенный Бахрам. Мне пора, с восходом солнца я должен быть с докладом у государя.

И, если мы обо всем договорились… а мы, несомненно, договорились…

— Можешь смело на меня положиться!

— В таком случае я оставляю тебя, почтеннейший, — надеюсь, в лучшем расположении духа, чем застал, — поклонился Ягинар и скрылся в густом кустарнике прежде, чем Бахрам успел еще что-то сказать.

Первое, что услышал Конан ранним утром Восьмого дня Гадания было возмущенное:

— Ты опять разбудил меня, да еще и завалился спать сам! Я вскочил, как встрепанный, заслышав рядом с собой твой самозабвенный храп! Хорошо хоть, что свиток на месте, я уже проверил!

— Еще бы ему не быть на месте,— пробормотал Конан сонно.— Я сегодня утром убил двоих чересчур любопытных — одного у ларца, а второго в саду. Их трупы лежат в овраге за домом, у масленичной рощи.

Харра расширил глаза и умчался посмотреть. Конан удовлетворенно хмыкнул и повернулся на другой бок.

Но не успел он задремать, как Харра снова тряс его за плечо. Ун-баши подскочил на топчане и одним ударом кулака отправил помощника в дальний угол сарая.

— Отрыжка Нергала! Дашь ты мне сегодня выспаться, наконец, или нет?

— Трупов там нет,— тихо сказал Харра, вставая и отряхиваясь.— Зато есть много следов сапог с высокими каблуками, какие носят старшие стражники Мардуфа. И пара лошадей там тоже побывала. Они расписались на влажной глине у родника так ясно, что сосчитал бы и ребенок.

Улегшийся было киммериец снова сел на топчане.

— Кром! Это означает, что сегодня ночью они придут всей толпой — если не побоятся…— пробормотал он.— Не вовсе же они дураки, поймут, что мы увидим следы их посещения. Если только…

— Что если только?— насторожился Харра.

Конан, наконец, проснулся.

— Если только они не видели, что я прочел свиток!— рявкнул он.— Раз они видели, куда я дел трупы,— я ведь их неплохо припрятал, под мостом — если бы не видели, в темноте не отыскали бы… Вот что, Харра, сегодня мне, видно, стоит прогуляться в город — разнюхать, чем там пахнет. Да и проветриться заодно. А то вчера мне эти вояки все настроение испортили.

— Один не ходи,— сказал Харра и тут же пожалел о сказанном.

Ибо древняя мудрость гласит: не стоит давать советы начальнику, если он в ночь убил двоих и зол на себя за то, что упустил третьего. Следовало подождать хотя бы до тех пор, пока Конан не отоспится и не поест.

Поэтому Харра не очень удивился, а лишь сокрушенно вздохнул и возвел очи горе, когда ун-баши глянул на него, прищурив злые глаза, и язвительно поинтересовался:

— За кого ты опасаешься больше, мой бессонный страж,— за меня или за себя? Я уж как-нибудь обойдусь без нянек! А теперь, пока я не вышиб тебе твои куриные мозги, выметайся и дай мне поспать!

Харре ничего не оставалось, как убраться и сказать остальным, чтобы не совались в казарму, не то попадутся ун-баши под горячую руку.

— Может, в самом деле, проветрится у Руты и немного придет в себя,— пробормотал он, подпирая жердью дверь сарая.— А то вон какой стал, тощий и осунувшийся — одни скулы да глазищи синие остались! Возьми тебя Нергал, всеведущий Мишрак ибн Сулейн, со всеми твоими поручениями!

Проспав до полудня, Конан неспешно выкупался в озере и выпил полкувшина вина, после чего, наконец, почувствовал себя более или менее сносно. Харра предупредил отряд, что ун-баши нынче не в духе, и свободные от стражи воины усердно трудились на засыпанной свежим песком арене за конюшней.