– Надеюсь, не сделала на джинсах «стрелки»?

– Вечно вы меня за дуру держите, – обиделась домработница, – лучше скажите, чейные ключи у вас в кармане бренчали? Унесли из гостей? Прихватили вместо своих? Или кто попросил кошку кормить?

– Не говори глупости, – сказал я, рассматривая протянутую Ленкой связку, – какие коты?

– Ну, зачастую люди так делают, – объяснила домработница, – сами в отпуск укатят, а приятелей просят кормить животное.

Я перестал слушать Ленку. И откуда у меня эти ключи с плюшевым мишкой вместо брелка? Но уже через секунду недоумение сменилось досадой. Вот дурак! Забыл вернуть их Галине Масляниковой! Значит, сейчас вместо того, чтобы ехать в «Дотти», придется отправляться к актрисе. Может, позвонить, предупредить о своем визите?

Взяв связку, я пошел в прихожую, потом спустился на улицу. Телефон у Галины был занят, я периодически набирал номер и слушал короткие частые гудки. В конце концов я перестал терзать свою трубку. Милые дамы способны висеть на проводе часами, я не представляю, о чем можно трещать сутки напролет, но это, очевидно, одна из тех женских тайн, которые мужчина не поймет никогда.

Утро сегодня складывалось удачно, я миновал центр, не попав в пробки, лишь из-за одного этого обстоятельства можно было впасть в эйфорию. А еще на небе светило яркое солнышко, было непривычно тепло для апреля, и на улицы в невероятном количестве высыпали хорошенькие девочки в мини-юбочках. Конечно, я не Милославский и не горю желанием засунуть к себе под одеяло все, что движется, но, согласитесь, намного приятней смотреть на юные стройные тела и красивые ноги, чем натыкаться взглядом на кули, замотанные в мех и пуховики. Зимой трудно разобрать возраст случайно встреченной на улице женщины, то ли это девочка, то ли бабушка. Весной же я ощущаю себя в цветнике, и от этого на душе делается хорошо. Пусть я и стареющий кактус, но даже этому растению приятно в розарии.

В самом радужном настроении я остановился около дома и снова позвонил Галине по телефону. Занято! Ладно, придется ей смириться с моим внезапным появлением, сама виновата, сколько можно трепаться? Никаких угрызений совести я не испытал. Масляникова давно уже не спит.

Лифт вознес меня вверх, я глянул на дверь и ощутил легкий укол под ребрами. Между косяком и створкой была приклеена белая бумага с печатью, точь-в-точь как та, что украшала дверь в квартиру Леры. Я подошел и осторожно потрогал полоску, потом снова вытащил телефон. Занято!

В полной растерянности я нажал на звонок. Резкий звук покатился по квартире. Сигнал, предупреждающий о гостях, был у Галины громким, он не походил на птичью трель, орал сиреной. Хозяйка не спешила на зов. Однако странно, телефон занят, следовательно, Масляникова в квартире, но зачем дверь опечатали снаружи? Чья-то неуместная шутка?

– Нет ее, – сказал тихий голосок.

Я повернул голову влево. Из соседней квартиры выглядывала женщина лет шестидесяти. Она вытерла мокрые руки о цветастый фартук и повторила:

– Нету Галины.

– Но у нее телефон занят, – растерянно ответил я.

Соседка кивнула:

– У меня тоже, на пятом этаже новый жилец поселился, ремонт затеял, что-то его рабочие не так сделали, теперь во всем доме связь не работает. Обещали к завтрашнему дню исправить.

– Вы не знаете, где Галина?

– Нету ее.

– Вас не затруднит передать Масляниковой ключи, скажите, Иван Павлович принес и очень извинялся.

Женщина покачала головой:

– Нет.

– Вас обременит столь пустяковая просьба? Простите, наверное, вы в ссоре с Галиной?

– Мы дружно жили. Ее нет.

– Я уже понял, но ведь она вернется, тогда и отдадите.

– Ее нет, – тупо повторяла женщина, потом вдруг представилась: – Меня Татьяна Ивановна зовут.

– Очень приятно.

– Гали нет. Убили ее.

Я выронил ключи.

– Когда? Кто? Почему?

Татьяна Ивановна вышла из квартиры и прислонилась к перилам лестницы.

– Вчера ее нашли. А уж кто! Неизвестно! Меня в понятые взяли. В квартире вроде порядок, только коробка с драгоценностями исчезла. Вор был, он ее, наверное, и того, током.

– Чем?

Татьяна Ивановна поднесла руки к шее.

– Я там долго просидела, пока менты всякие бумажки оформляли. У Гали на шее след остался, две красные точки, ну будто змея укусила. Так милиционеры между собой говорили, и один, в резиновых перчатках, он тело осматривал, сказал, что ее убили электричеством. Ну вроде есть такая штука, если в человека ткнуть, из нее разряд вылетает, и все.

Шокер! Я видел такой у Леси Кравцовой, ей это средство самообороны подарил отец, чтобы дочь имела возможность справиться с грабителем или насильником. Только Леся уверяла, что шокером нельзя убить человека, вот лишить сознания – это запросто.

– Ясно было, что Галя плохо кончит, – заявила Татьяна Ивановна.

– Почему? – машинально спросил я.

– Вечно во дворе сидела, с мужиками курила и рассказывала, какая она знаменитая и богатая. Драгоценностями хвасталась: дескать, ей режиссеры наперебой бриллианты, изумруды и рубины дарят, чтобы она согласилась в их кино сниматься. Больная женщина, просто жаль ее было! Но наши соседи ей верили, тут люди недалекие живут, дом когда-то машиностроительный завод возвел, здесь по-прежнему много старых жильцов. Ну откуда им нюансы про караты знать?