Было 4.50 утра. Горизонт на востоке стал сереть, приобретая розовый оттенок. Стали видны силуэты шоколадно-коричневых гор Данакиль. Штабные офицеры в серо-зеленой форме смотрели в ту сторону, покуривая и перебрасываясь отдельными фразами вполголоса. Некоторые прикладывались к фляжкам с коньяком. В абсолютной тишине были слышны лишь щелканье телеграфных аппаратов да пение какой-то птички.

Генерал де Боно ждал этого момента уже три года. Осенью 1932 года после скандала в связи с Маттеотти он не был назначен, как это ожидалось, министром колоний, но обратил внимание Муссолини на Абиссинию.

— Если там начнется война и вы посчитаете меня достойным этого, — добавил он с пафосом, — я мог бы возглавить руководство боевыми действиями.

К радости де Боно дуче согласился. «Разве в свои шестьдесят шесть лет он был слишком стар?»

— Еще нет, — ответил Муссолини, — к тому же нельзя терять время.

И де Боно времени не терял. Весной 1933 года он вызвал в Рим подполковника Витторио Ругеро, военного атташе итальянской миссии в Аддис-Абебе. Назад тот возвратился с карманами набитыми не только лирами, но и тяжеловесными серебряными талерами Марии-Терезии. Главная задача его, как шефа вновь созданного политического бюро, заключалась в подкупе недовольных Хайле Селассие племенных вождей.

В конце 1934 года де Боно прибыл в эритрейский порт Массауа в качестве верховного комиссара по делам Восточной Африки. Истинная цель его миссии держалась в секрете. В регионе было явно недостаточно важных в военном отношении воды, продовольствия, коммуникаций и дорог. Поэтому он начал строительство стопятидесятикилометровой дороги из порта до города Асмары, находившегося на границе с Абиссинией, использовав местную рабочую силу, поскольку доставка сюда итальянских рабочих могла бы вызвать подозрение.

30 декабря 1934 года Муссолини подписал секретный приказ о подготовке к войне, отпечатанный всего в пяти экземплярах. Его план заключался в начале военных действий осенью, как только в Африке окончится сезон дождей. Предусмотрев возможность демарша англичан, которые могли закрыть Суэцкий канал, он приказал генералу создать трехлетние запасы продовольствия и военного снаряжения. Людской контингент проблем у него не вызывал.

— Вы запрашиваете три дивизии к концу октября, — написал дуче генералу. — Я намерен послать вам десять.

Дуче собирался представить войну как волеизъявление народа, поэтому пять дивизий должны будут состоять из чернорубашечников, чтобы обеспечить триумф фашизма.

Не только де Боно, но и командующий объединенной группировкой войск генерал Родольфо Грациани убедили Муссолини начинать боевые действия без официального объявления войны. Приказом на наступление должна была послужить телеграмма от дуче со словами: «Ваш доклад получен».

29 сентября Муссолини назначил час икс на 3 октября.

Для военных корреспондентов, расположившихся на отрогах гор Коатит, все было непривычным. Истекали последние минуты до начала вторжения. В 4.55 они подготовили первый бюллетень, состоявший всего из шести слов: «В 5 часов утра итальянцы вторглись в Абиссинию».

Проснувшийся мир прочтет в газетах о начале еще одной войны. На вершинах гор засверкали гелиографы. Авиационные наводчики стали поспешно выкладывать красными и белыми полотнищами целеуказания для бомбардировщиков «капрони», готовившихся нанести удар по Адове. В движение пришли танки, колонны людей, мулов и автомашин двинулись вброд через реку Бе-леза. До наступления темноты войска должны были занять две тысячи квадратных миль абиссинской территории.

Де Боно и начальник его штаба стали медленно спускаться с плато, не говоря друг другу ни слова. В полевые бинокли им были видны серо-зеленые фигуры, преодолевавшие довольно широкую, но мелкую Белезу, держа винтовки высоко над головами. Постепенно стали слышны звуки песни, с которой ветераны совершали в свое время марш на Рим.

9 мая 1936 года Бенито Муссолини объявил о рождении второй Римской империи. За четыре дня до этого генерал Пьетро Бадолио, сменивший де Боно, вошел во главе двадцатитысячной армии в заросшую эвкалиптами столицу Абиссинии Аддис-Абебу. Император Хайле Селассие бежал, в стране царил хаос, соперничавшие вожди племен выясняли свои отношения друг с другом. Потеряв тысячу шестьсот человек убитыми, дуче войну окончил.

Вместе с сорока пятью миллионами итальянцев римляне ждали этого момента семь месяцев. Когда, наконец, поступило это известие, все высыпали на улицы, повсеместно стали раздаваться звон колоколов церквей, гудки сирен и клаксонов автомашин. Толпы людей направились к дворцу Венеция. Скоро огромная площадь перед дворцом стала переполненной, а люди все шли.

Муссолини знал, что они за него. С того дня, когда все пятьдесят стран, входящих в Лигу Наций, за исключением Австрии и Венгрии, проголосовали за бойкот войны и введение санкций против Италии, народ сплотил свои ряды. Итальянцы понимали, что им отказывалось в месте под африканским солнцем.