Эррил заметил, как Елена шевельнулась и обернулась к королеве. Хотя глаза ее возбужденно блестели, голос прозвучал твердо и решительно.

— Я принимаю претензию Эррила из Стендая на мою руку.

Скипетр королевы при этих словах испустил крошечные молнии. Ее тонкие губы побелели. Она была загнана в западню своими же законами и обычаями.

— Елена может принять вызов, но право судить об исходе боя принадлежит мне.

Эррил посмотрел на Маму Фреду. Та пожала плечами, не зная об этом положении.

— Как правитель Штормхавена, я провозглашаю, что поединок будет выигран лишь кровью. Битва до смертельного исхода.

У собравшейся толпы вырвался вздох. Даже Эррил был сбит с толку таким оборотом событий. Со слов Мамы Фреды, победитель должен лишь покорить противника, но никак не убивать его.

— По нашему древнему закону со времен короля Белариоиа ритлор разрешался кровью. Так, чтобы получить руку королевской наследницы, я требую следовать древнему ритуалу. Только смерть разрешит этот спор. — Королева Тратал обернулась к Елене. — Ты все еще принимаешь вызов?

Елена побледнела при этих словах. Она взглянула на Принца Тайфона. Он был молод, гибок, быстр. Вооруженный мечом и кинжалом, молодой эльфийский лорд мог стать грозным соперником. Принц выглядел мало обеспокоенным предстоящим поединком, сложив на груди руки, со спокойным выражением лица.

Лишь у молодой эльфийской девушки рядом с королевой на лице отобразились те же эмоции, что и у Елены. Обе женщины испугались за своих мужчин.

— Ты принимаешь притязание Эррила из Стендая на твою руку? — повторила вопрос Тратал, стягивая свои холодные губы в тонкую улыбку.

Елена с испугом обернулась к Эррилу.

— Делай свой выбор, — потребовала королева.

Толчук сидел в камбузе «Охотника за солнцем» в одиночестве, за исключением дварфа, который работал у небольшой каменной печи. Магнам был одним из самых маленьких дварфских воинов. На него перекладывали всю поденную работу, например, готовку еды. Но он, казалось, не возражал. Дварф помешивал горшок с похлебкой длинным деревянным черпаком, тихо напевая себе под нос. Язык был непонятен Толчуку, но глубокие интонации и медленный ритм намекали на старые потери и скорби. Песня трогала Толчука до глубины души.

На столе безмолвно светился кусок каменного сердца, отражая скудное пламя печи. Тень его отца приказала отнести Сердце народа туда, где оно было добыто, — в Гульготу. Но теперь все они стали небесными узниками. Как он мог надеяться завершить свое путешествие?

Съежившись у стола, ушедший в свои мучительные мысли, Толчук не замечал маленького дварфского повара до тех пор, пока перед ним не приземлилась огромная миска с торчащей из нее деревянной ложкой.

— Еда, — проговорил Магнам.

— Я не быть голоден, — вежливо отказался Толчук, слегка отодвигаясь в сторону.

Дварф вздохнул и сел напротив Толчука.

— Ты целыми днями таращишься на эту безделушку. Пришло время взглянуть на мир. — Толстым пальцем он придвинул миску к Толчуку. — Даже глыбы вроде тебя должны чем-то питаться.

Толчук не шелохнулся.

— Ты можешь тосковать и хандрить и на сытый желудок.

Толчук поднял большой янтарный глаз на Магнама.

Лицо дварфа растянулось в улыбке. Он потянулся к драгоценному камню, пальцы дрогнули над его поверхностью.

— Можно?

Толчук пожал плечами. Какое теперь это имело значение? Камень был мертв, отравленный Злом.

Магнам взял камень и поднес его к пламени стоящей рядом лампады. Он осмотрел его со всех сторон. Глаза сосредоточенно щурились.

— Прекрасная вещица, — проговорил дварф, возвращая камень на место. — Работа мастера.

Толчук пожал плечами.

Магнам снова вздохнул, переведя взгляд на нетронутую миску с похлебкой.

— У меня нет таланта создавать камни такой чистоты, но я варю отличную похлебку. Только по этой причине мне позволили остаться в батальоне Веннара. Бригадиры, служащие Тому, у кого нет имени, не жалуют маленьких и слабых. Обычно таких скармливают Жутким лордам. Мне пришлось сосредоточиться на своих сильных сторонах, а не на недостатках. Армия держится на желудках, и, если ты в состоянии наполнить их вкусной похлебкой, то, по меньшей мере, достоин порции для себя.

Легкое обхождение дварфа медленно вытаскивало Толчука из его подавленного настроения.

Магнам продолжал:

— Я заключу с тобой сделку, Лорд Глыба. Ты поешь, а я расскажу тебе историю дварфов и каменных сердец.

Толчук с подозрением уставился на него. Но любопытство заставило его придвинуть миску с похлебкой. Он обхватил ложку.

— Рассказывай свою историю.

Магнам немного подождал, поглядывая на пустую ложку.

Толчук поворчал, после чего зачерпнул картофеля и мяса. С набитым ртом он начал требовать обещанную историю, но вкус похлебки захватил его. Мясо таяло на языке; картофель был нежен и заправлен густым кремистым мясным отваром. Глаза Толчука округлились. Он зачерпнул еще одну ложку, внезапно почувствовав себя голодным.