Хороший пример таких предрассудков можно видеть в связи с кастовыми обычаями Индии. Кастовая система была основана около десяти тысяч лет назад ману пятой коренной расы, когда он переселил основную её часть из Центральной Азии на равнины Индии. Это произошло уже после того, как остальные подрасы пятой расы были посланы заселять другие земли, и остаток основной части оказался мал в сравнении с миллионами, населявшими тогда Индостан. Волны иммиграции одна за другой вливались в страну, свободно смешиваясь с расой, которая господствовала среди его прежних обитателей, и ману увидел, что если не предпринять определённых мер, возникал риск полной потери арийского типа, на создание которого было потрачено столько трудов. Потому он издал инструкции, разделявшие его народ на три типа, которые должны были сохранять свою идентичность, не вступая в браки между собой или с подчинёнными народами.

Это было единственным ограничением, которое на них накладывалось. Тем не менее, это простое и безобидное правило было превращено в систему железной твёрдости, которая в наше время на каждом шагу и на всех направлениях мешает прогрессу Индии как нации. Правило не вступать в браки было искажено и превращено в заповедь не водить знакомства с членами другой касты, не есть вместе с ними и не принимать от них еду. Кроме этого, три больших подразделения, сделанных ману, делились снова и снова, и сейчас налицо присутствие не трёх каст, а огромного множества, все из которых являются чужими друг для друга, не могут вступать в браки между собой, есть вместе, и смотрят на других свысока. И всё это несмотря на известный всем факт, что в писаных Законах Ману (хотя и содержащих много такого, чего он точно не говорил) совершенно чётко сказано, что человек более высокой касты может есть вместе с представителем низшей касты, если знает, что тот живёт разумной и чистой жизнью, и что Махабхарата гласит, что каста зависит не от рождения, а от характера. Например:

«От вашего землепашца, старого друга семьи, вашего пастуха, вашего слуги, вашего парикмахера, и от всякого, кто будет искать у вас прибежища и предлагать службу — из рук всех таких шудр можно принимать пищу». (Манусмрити, IV, 253).

«После сомнений и споров боги решили, что дар пищи от ростовщика-шудры, щедрого сердцем, был равен по качеству дару пищи от брахмана Шротрии, который знал все Веды, но был скуден сердцем. Но Господь всех тварей пришёл к ним и сказал: не уравнивайте то, что неравно. Дар того шудры был очищен его щедрым сердцем, тогда как дар брахмана Шротрии полностью осквернён отсутствием доброты». (Манусмрити, IV, 224, 225).

«Не рождение, не священнодействия, не учёность, не наследственность решают, является ли человек дваджырождённым (и к какому из трёх типов дваждырождённых принадлежит). Это могут решать лишь характер и поведение.» (Махабхарата, Ванапарва, CCCXIII, 108.)

И хотя всё это очевидно, а тексты, на которые я сослался — общеизвестны, ещё есть тысячи разумных во всех других отношениях людей, для которых эти правила (установленные не религией, а лишь обычаем) являются столь же строгими, как для дикаря — его табу. Все легко признают абсурдность табу, установленного в диком племени, члены которого верят, что прикосновение к какой-нибудь вещи или упоминание определённого имени навлечёт на них гнев божий. Тем не менее, не все сознают, что необычное табу, которое разумные в других вопросах христиане налагают на один из дней недели, во всех отношениях крайне нерационально. Не сознают и наши индийские друзья, что они установили такое же неразумное табу на целый класс своих собратьев, которых они называют неприкасаемыми и с которыми обращаются так, как будто они вряд ли вообще человеческие существа. Каждая раса или религия готова высмеивать суеверия других, и в то же время не может понять, что сама имеет суеверия столь же глупые.

Эти самые суеверия наносят непоправимый вред делу религии, ведь совершенно естественно, что те, кто борются с религиозной идеей, цепляются за эти слабые места и преувеличивают их вне всяких пропорций, утверждая, что религия — синоним суеверия. Фактически же существует ядро истины, общее для всех религий, которое совершенно незапятнано суевериями и имеет для мира величайшую ценность, как ясно показано Анни Безант во «Всеобщей хрестоматии религии и морали». [37] Это ядро учения составляет важную часть каждой религии, и если бы приверженцев всех этих вер удалось убедить признать его и, мы не говорим — оставить свои личные суеверия, — но хотя бы признать их правилами, распространяющимися лишь на их самих, то прийти к совершенному согласию оказалось бы вовсе не трудно. Каждый человек имеет неотъемлемое право верить в то, что он изберёт, каким бы глупым это ни казалось остальным, но он ни при каких обстоятельствах не имеет никакого права навязывать свои личные заблуждения другим, или каким-либо образом преследовать их за отказ их принять.

Потому долг каждого изучающего оккультизм — тщательно исследовать религиозные верования своей страны и своего времени, чтобы самостоятельно решить, что в них является разумным, а что — наносным и результатом суеверия. Большинство людей никогда не делают подобных попыток, поскольку не могут освободиться от влияния огромного полчища мыслеформ, составляющих общественное мнение; а из-за них они никогда вообще не видят истины, и даже не знают о её существовании, довольствуясь тем, что принимают за неё эту гигантскую мыслеформу. Первая необходимость для оккультиста — прийти к ясному и непредубеждённому видению всего — видеть всё как оно есть, а не так, как оно представляется множеству других людей.

Чтобы обеспечить эту ясность видения, необходима непрерывная бдительность, ведь давление нависших над нами мысленных полчищ вовсе не ослабевает только от того, что мы однажды выявили и отвергли его влияние. Это давление присутствует всегда, и мы вдруг обнаруживаем, что совершенно бессознательно поддались ему во всевозможных второстепенных вещах, даже если чисты от него в более важных моментах. Мы родились под этим давлением так же, как мы родились под давлением атмосферы, и точно так же не сознаём первое, как и второе. А поскольку мы никогда не видели иначе как через его искажённую среду, нам оказывается очень трудно учиться видеть ясно и даже признать истину, когда наконец мы оказываемся лицом к лицу с ней. Но в наших поисках истины нам по крайней мере поможет знание об этой скрытой стороне общественного мнения, чтобы мы могли быть настороже против его постоянного и незаметного давления.

Например, это общественное мнение находится на очень низком уровне в том, что называется методами ведения дел.

В наше время острой конкуренции в бизнесе делаются вещи и приняты методы, которые могли бы поразить наших праотцов. Многие из этих действий и методов вполне законны и означают лишь приложение к работе более острого ума и проницательной мысли, но несомненно, границы законного и честного нередко переступаются, и применяются средства, до которых честный купец прежних веков никогда бы не опустился.