– Почему?

– В этот день приходят начинающие коллекционеры…

– У меня есть и раритетные экземпляры, – не сдавалась я.

– Давайте!

Я вывалила на стол коробочки с прозрачным верхом. Очевидно, терпение Лени кончилось, потому что он довольно резко ответил:

– Должен вас огорчить – ничего необычного в них нет.

– Как! – фальшиво изумилась я. – Мне говорили, что это уникальные бабочки, да и стоили они дорого!

– Сколько, – усмехаясь краем рта, поинтересовался Дубовский. – Сколько?

– Триста рублей штука, – преувеличила я ровно в три раза ценность насекомых.

Леня откровенно засмеялся:

– Вас обманули. Вот эта бабочка-белянка, а вот эта озимая совка… Ничего особенного, стоимость этих экземпляров примерно восемьдесят-сто рублей. В любом магазине продаются. Уж извините!

– Надо же, – расстроилась я, – как обидно! А я думала: раз так дорого заплатила, значит, приобрела нечто уникальное.

Леня расхохотался:

– Дорогая, как давно вы занимаетесь бабочками?

– Ну, в общем, как бы сказать… недавно.

– А откуда про меня узнали?

– Я преподаю в школе биологию, в одиннадцатом классе у меня учится девочка, Ира Ремешкова, она и рассказала про вашу коллекцию…

– Ага, – буркнул Леня и уставился на меня в упор.

В комнате стояла невыносимая жара, голова у меня под шапкой вспотела и немилосердно чесалась. Впрочем, тело, обмотанное полотенцами, чувствовало себя еще хуже, наверное, лицо у меня приобрело радующий глаз здоровый оттенок зрелой свеклы.

Внезапно Дубовский поинтересовался:

– Вам не душно?

Я покачала головой, кажется, сейчас упаду в обморок. Леня внезапно встал, быстро запер дверь, ключ сунул к себе в карман, потом подскочил ко мне и осведомился:

– Дорогуша, а Ирина Ремешкова не предупреждала вас об опасности?

– О какой? – пискнула я, чувствуя, как по спине между лопатками стекают струйки пота.

Коллекционер положил мне на плечи тяжелые руки и сообщил:

– Я страшный развратник, обожаю пухленьких, потных, глупых учительниц биологии, ничего не понимающих в бабочках. Ну-ка, кисонька, разденемся для начала!

Ловким движением он сорвал с моей головы шапочку и уставился на спутанные русые пряди. Потом вновь ухватил за плечи и приблизил свое лицо к моему. Я попыталась отшатнуться, но тщетно – бывший милиционер, как бульдог, обладал мертвой хваткой. Он наклонился совсем близко к моему лицу, два его глаза слились в один, в нос мне ударил аромат хорошего мужского одеколона, качественного коньяка и чего-то сладкого, похожего на ваниль. Я вдохнула смесь запахов, и свет померк.

– Вам лучше? – поинтересовался женский голос.

Я открыла глаза. Так, лежу на кожаном диване, а рядом стоит приятного вида женщина с дурно пахнущим пузырьком в руках.

– Уберите нашатырь, у меня на него аллергия.

– Простите, я не знала, – вежливо ответила дама.

– Иди, Ольга, – прозвучал бас, и я увидела Дубовского.

Оля моментально испарилась, я попыталась сесть и тут поняла, что произошла катастрофа. Юбка расстегнута, кофта тоже… Машинально я прикрылась руками. Леня хмыкнул:

– Не бойтесь, никакой я не насильник, да и вы не в моем вкусе, терпеть не могу тощих селедок.

– А мне не по душе мужчины, похожие на генерала Лебедя, – не осталась я в долгу.

Дубовский засмеялся:

– Дура! В другой раз, когда решишь прикинуться любительницей бабочек, хоть чуть-чуть предмет изучи, цирк да и только. А уж разоделась!

– Значит, вы меня сразу узнали?

– Нет, – веселился галерейщик, – только после того, как Ольга тебя умыла и шмотки сняла. А до этого я, грешным делом, решил, что за понты такие корявые – учительница биологии! Ну так зачем явилась, Борька подослал?

– Какой?

– Простой! Лямин.

– Нет.

– Тогда кто?

– Никто.

– Ой-ой-ой, только не начинай снова про любовь к бабочкам, – заржал Леня, – не поверю!

– А что ты мне сделаешь? – поинтересовалась я. – Прикуешь к батарее и начнешь лупить шлангом по почкам?

Леня в сердцах сплюнул.

– Да я никогда баб не трогал, даже таких дурных, как ты! Ну, кто тебя нанял за мной следить?

Я посмотрела в его злое лицо и неожиданно сказала правду:

– Я больше не работаю в «Алиби».