Женщины! Подумайте только, что не было никого, кто мог бы омыть Младенца. Не было ни теплой воды, ни даже холодной. Молодая мать была сама себе и повитухой, и служанкой. Холодные ясли служили ей и постелью, и корытом для купанья. Кто мог объяснить бедной женщине, что ей надобно делать? Это был ее первый ребенок. Удивительно, что малыш не замерз. Не считайте Марию бесчувственной. Ибо чем выше люди в благоволении Божьем, тем они чувствительней.

Давайте теперь поразмышляем об этом событии именно так, как все происходит, когда рождаются наши дети. Представьте себе Христа, лежащего на коленях у молодой матери. Что может быть милее, чем Младенец, что может быть прекраснее, чем мать! Сколь прелестна она в своей юности! Сколь благостна ее девственность! Взгляните - вот ничего не ведающее Дитя. Однако все сущее принадлежит Ему. Посему нужно не страшиться Его, но искать в Нем утешения. Удалите сомнения! Для меня нет более великого утешения, данного человечеству, чем это: Христос стал человеком, ребенком, младенцем, играющим на коленях у груди своей благословеннейшей матери. Найдется ли человек, коего не утешит это зрелище? Ныне побеждена власть греха, смерти, ада, стыда и вины - нужно лишь подойти к этому агукающему Младенцу и уверовать, что Он пришел не судить вас, но спасти.

Исследование Книги Ионы

Как проповеди Лютера зачастую носили дидактический характер, так и лекции его напоминали проповеди. Он учил всегда - в учебной ли аудитории или за кафедрой. Его лекции по Книге Ионы похожи на проповеди куда больше, чем многие из тех, что звучали с кафедры Замковой церкви. Лютер подходил к Ионе так же, как и ко всем другим библейским персонажам, - как к зеркалу собственного опыта. Вот пример его исследования.

"Иона был послан для того, чтобы осудить царя Ассирии. Это требовало мужества. Будь мы там, мы сочли бы неразумным, чтобы один-единственный человек выступил против такой империи. Сколь глупым показалось бы нам, если бы кого-то из нас послали с таким заданием к туркам! И сколь нелепым зачастую казалось, когда один-единственный человек осуждал папу. Но работа Божья всегда представляется безрассудством.

"И нашел [Иона] корабль, отправлявшийся в Фарсис". Нечестивцы полагают, что смогут скрыться от Бога, удалившись в такой город, где Его не знают. Отчего же Иона отказался? Во-первых, оттого, что поручение было слишком ответственным. Дотоле ни одного пророка не направляли к язычникам. Другая причина заключалась в том, что он ощущал враждебность Ниневии. Он считал, что Господь - Бог одних лишь евреев, и посему предпочел умереть, чем идти провозглашать благодать Божью язычникам.

Затем Бог послал ураган. Отчего Он подверг других путешественников наказанию, которое предназначалось Ионе? Не нам устанавливать правила для Бога. Нужно помнить, что и остальные, находившиеся на корабле, не были безгрешными. Все мы согрешили. Буря, должно быть, обрушилась совершенно внезапно, потому что у людей возникло ощущение, будто происходит нечто необычайное. Природный ум учил моряков тому, что Бог есть Бог. Свет разума - великий свет, но и разум оказывается несостоятельным, когда с готовностью соглашается с тем, что Бог существует, вместо того чтобы верить, что Бог существует для тебя. Эти люди взывали к Богу. Это доказывает, что они верили в то, что Он есть Бог, то есть Бог для других. Но в сущности моряки не верили, что Он поможет им, иначе они не бросили бы Иону за борт. Они сделали все возможное, чтобы спасти свой корабль, и в этом уподобились папистам, которые пытаются достигнуть спасения делами.

Иона спал в трюме. Подобное же происходит и с нами, когда мы согрешим. Мы не испытываем сожалений. Позабудь Бог о его грехе, и Иона более никогда бы о нем не вспоминал. Когда же он проснулся и увидел, в каком положении пребывает корабль, он почувствовал свою вину. Совесть его пробудилась. Тут-то он и ощутил жало смерти и гнев Божий. Не только корабль, но весь мир вдруг стал слишком мал для Ионы. Он признался в своей вине и спас всех остальных. Вот что делает раскаяние. Раскаянием весь мир освобождается от греха, и остается лишь один грешник - ты сам. Но Иона еще не готов был признаться принародно. Он молча наблюдал, как моряки противостоят буре, пока Бог не показал со всей очевидностью, что все они погибнут вместе с ним. Никто не исповедовался. Моряки бросили жребий. Невозможно исцелить раны, не открыв их, и грехи не могут быть прощены, доколе они не исповеданы. Иногда говорят, будто они согрешили, бросив жребий, но я не нахожу в Писании ни слова о запрете бросать жребий.

Затем Иона сказал: "Я еврей. Я страшусь Бога, сотворившего небо и землю". Исповедь усиливает тяжесть греха и угрызения совести. Затем вспыхивает, пусть вначале и слабый, огонек веры. Когда на нас обрушивается гнев Божий, к нам всегда приходит ощущение своей греховности и страх. Некоторые оставляют в стороне свой грех и борются со страхом. Из этого ничего не выйдет. Это путь человека, живущего разумом, без веры и благодати.

Грех Ионы предстал еще более тяжким, когда он исповедовался:

"Я - еврей и поклоняюсь истинному Богу". Такое признание еще более лишило его надежды на прощение. И Иона сказал: "Бросьте меня в море". Моряки полагали, что исповеди будет достаточно, и вновь налегли на весла. Ионе пришлось испытать всю глубину стыда, который тысячекратно усиливался тем, что он был виновен перед Богом. Нет уголка, куда мог бы спрятаться такой человек, - нет даже в аду. Иона не видел для себя спасения. Бог забирает все почести и всякое утешение, оставляя человеку лишь позор и отчаяние.

Затем приходит смерть, ибо грех есть жало смерти. Иона сам вынес себе приговор: "Бросьте меня в море". Не следует забывать о том, что Иона не мог знать о том, что будет. Он видел лишь смерть, смерть, смерть. И хуже всего, что смерть эта была следствием гнева Божьего. Все обстояло бы иначе, будь это смерть мученика, но когда смерть есть наказание, она воистину ужасна. Какого человека не охватывает трепет при мысли о смерти, даже если он не испытал гнева Божьего? Если же к этому трепету прибавляются чувство греховности и укоры совести, то кто способен вынести позор пред Богом и миром? Какая борьба происходила, должно быть, в сердце Ионы! Кровавый пот, наверное, выступил на его теле. Он должен был противостоять греху, собственной совести и чувствам своего сердца против смерти и против гнева Божьего одновременно.

Бог уготовил ему еще и огромное морское животное (в русском переводе Библии - кит), будто моря было недостаточно. Когда это чудище распахнуло свою пасть, зубы его на вид были подобны горным вершинам. Волны хлынули в пасть чудовищу, увлекая вслед за собою Иону. Что за зрелище представляет собой эта картина! Точно так же и сознание меркнет перед гневом Божьим, смертью, адом и проклятьем. "И был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи". То были самые долгие три дня и три ночи из всех, что видел мир. Легкие и печень Ионы трепетали. Едва ли он имел возможность рассмотреть место своего пребывания. Иона напряженно думал: "Когда, ну когда же это закончится?"