До начала Крестьянской войны 1525 года это движение зачастую носило характер антиклерикальный, не выступая при этом против католицизма. Епископы и аббаты осуждались как эксплуататоры, но лозунг "Долой епископа!" вовсе не означал: "Долой папу!" или "Долой Церковь!" На знаменах Bundschuch наряду с изображением башмака были и религиозные символы - такие, как изображения Марии, распятия или папской тиары. На гравюре того времени можно увидеть распятие, изображенное на фоне черного башмака. Справа группа крестьян дает клятву верности. Над ними другие крестьяне пашут землю, и Авраам приносит в жертву Исаака, что должно символизировать ту цену, которую предстоит уплатить участникам Bund.

Лютер и крестьяне

Столь религиозно окрашенное движение не могло избежать влияния Реформации. Лютеровская свобода христианина была чисто религиозным понятием, но ей очень легко было придать социальный смысл. Для Лютера священство верующих не означало всеобщего равенства, но именно так истолковал его Карлштадт. Лютер неизменно выступал против поборов, в 1524 году он написал еще один трактат по данному вопросу. В нем он обрушился также на уловку ежегодной ренты как на ухищрение, посредством которого капитал ссужался на неопределенное время за ежегодные проценты. Его отношение к монашеству также идеально соответствовало крестьянской скупости,

которой ненавистны были монастырские поборы. Идеи Лютера выглядели чрезвычайно привлекательными для здравомыслящих крестьян.

Карикатура того времени изображает Лютера, который в окружении крестьян истолковывает Слово Божье церковникам. Когда же в 1524-1525 годах грянуло великое восстание, католики ответили на эту карикатуру, изобразив Лютера, который восседает в доспехах перед костром, начищая башмак. Католические князья всегда возлагали на Лютера вину за восстание, а современный католический историк Янсен попытался доказать, что Лютер фактически породил движение, от которого он столь страстно отрекался. Подобное объяснение практически не учитывает целый век крестьянских волнений, предшествовавший Реформации.

Мышлению Лютера был совершенно чужд такой неосязаемый фактор воздействия на события, как астрология. Меланхтон занимался астрологией, Лютер же - никогда. Астрологические выкладки способны объяснить, почему так много крестьянских бунтов приходилось на осень 1524 и на весну 1525 года. Именно в 1524 году все планеты находились в созвездии Рыбы. Еще два десятилетия назад была предсказана эта ситуация, как и великие волнения, которым предстоит вспыхнуть в этот год. По мере приближения назначенного срока нарастало и количество зловещих предсказаний. В 1523 году на эту тему был написан пятьдесят один трактат. Гравюры, наподобие приведенной ниже, изображали Рыбу на небесах и великие потрясения на земле. С одной стороны мы видим крестьян со знаменами и цепами; по другую сторону стоят император, папа и церковники. Кое-кого в 1524 году сдерживала надежда на то, что император созовет сейм и устранит все несправедливости. Сейм созван не был, и великая Рыба сняла все заслоны перед бушующими водами.

Пророчество о потрясениях 1524 года

Со всем этим Реформация не имела ничего общего. В то же время совершенно неоправданно было бы полагать, что реформа и Крестьянская война абсолютно никак не связаны друг с другом.

Попытка провести в жизнь Вормсский эдикт арестами лютеранских служителей не раз служила непосредственным поводом к созыву собраний крестьянских союзов, которые требовали освобождения служителей, рассматривая Лютера как своего друга. Порой, когда крестьян просили назвать имя человека, которого они желали бы видеть арбитром при разборе их дел, первым в списке стояло имя Мартина Лютера. Официальный состав судов никогда не назначался, и никакого юридического судебного разбирательства никогда не проводилось. Но Лютер действительно вынес вердикт по поводу тех требований, которые выдвигали крестьяне в наиболее популярном из своих манифестов - "Двенадцать статей". Открывался он словами, напоминавшими сочинения самого Лютера: "Христианскому читателю мир и благодать Божья через Христа.... Не Евангелие вызывает мятеж и возмущение". Возмутителями являются те, кто отказывается удовлетворить столь разумные требования. "Если Бог по Своему благоволению выслушает крестьян, кто выступит против Всевышнего? Может ли Он не услышать детей Израиля и не избавить их от руки фараона?"

Первые пункты манифеста затрагивали и Церковь. Община должна иметь право назначать и снимать служителя, который обязан "проповедовать Святое Евангелие, ничего не добавляя от себя". Такая формулировка полностью согласовывалась со взглядами Лютера. Община должна выплачивать служителю скромное содержание из так называемой большой десятины, взимаемой с произведенной продукции. Остальная сумма предназначалась для помощи бедным и выплаты чрезвычайного налога в случае войны. Так называемая малая десятина, взимаемая со скота, должна быть упразднена, "ибо Господь Бог сотворил скот для того, чтобы люди бесплатно пользовались им". Основные пункты отражали известную старую аграрную программу об общем пользовании полями, лесами и водами. Земледелец должен иметь право свободно охотиться, ловить рыбу и защищать свои земли от диких зверей. По соответствующему разрешению он имел право рубить лес, заготавливая древесину для строительства и на дрова. Удушающие налоги, ввергавшие в нищету вдову и сироту, у которых отнималась лучшая одежда или лучшая корова, должны быть упразднены. Рента подлежит пересмотру в зависимости от урожайности земли. Новые законы не должны отменять старые, а общинные луга не должны переходить в частное владение. Единственным пунктом, выходившим за рамки старых требований, был призыв полностью упразднить крепостничество. Землевладение должно основываться на аренде с заранее оговоренными условиями. Если господин желает дать работу, выходящую за рамки соглашения, эта работа должна выполняться за соответствующую плату. "Двенадцать статей" допускали, что любое требование, которое не согласуется со Словом Божьим, должно быть аннулировано. В целом программа была консервативна и выдержана в духе старого феодального экономического уклада. Интересно отметить, что она не содержала нападок на правящую власть.

Лютеру нравилась общая евангелическая направленность положений манифеста, но, обращаясь к крестьянам, он выразил сомнение в разумности большинства их требований. Что касается права общины выбирать себе служителя, то это зависит от того, будет ли она платить ему. Даже если община платит служителю, но князь не согласен с ее выбором, крестьянам лучше не бунтовать, а переселиться в другое место. Упразднение десятины - открытый грабеж, а отмена крепостничества превращает христианскую свободу в понятие плотское. Раскритиковав подобным образом программу, Лютер затем рассмотрел те средства, которые используются для ее реализации. Ни при каких обстоятельствах не должен обычный человек поднимать меч ради себя. Если каждый человек присвоит себе право вершить справедливость собственными руками, то не будет "ни авторитета, ни власти, ни порядка, ни земли, но одно лишь убийство и кровопролитие". Но это говорится вовсе не с намерением оправдать те вопиющие несправедливости, которые творят власть предержащие. К князьям Лютер обратился с призывом, оправдывая значительно большее число требований крестьян, чем он это сделал, обращаясь к самим крестьянам. При выборе служителя следует проявить уважение к воле общины. Требования крестьян об исправлении допущенных по отношению к ним злоупотреблений оправданы и справедливы. Князьям некого винить за вспыхнувшие беспорядки, кроме себя, поскольку они лишь предавались пышным забавам и при этом грабили своих подданных, сдирая с них последнюю шкуру. Истинное решение мог вынести лишь гражданский суд.

Но ни одна из сторон не была расположена к этому, и предсказание Лютера о том, что все это принесет с собой лишь убийство и кровопролитие, исполнилось с избыточной щедростью. Лютер давно уже заявил, что не окажет никакой поддержки вооруженным частным гражданам, сколь бы справедливым ни было их дело, поскольку подобные средства неминуемо влекут за собой беды для невинных. Он не мог предвидеть, что разразится настоящая революция. Да и трудно представить себе, как такое могло случиться в XVI веке, поскольку ни убеждением, ни силой в то время еще невозможно было сплотить людей воедино. В ту эпоху меньшинство еще не могло захватить государственную власть, использовав военную технику для навязывания своей воли обществу. Отсутствовали также и современные средства пропаганды.