О Боже, до чего же потешно мы выглядим в глазах наших врагов! Доброе намеренье - это вовсе не так просто, и не в твоей власти, человек, порождать его в себе, как нам во вред учат Скот и его школа. Ибо в наше время подобная самонадеянность — упование на то, что мы можем порождать добрые намеренья в себе, так, словно мы можем сами по себе выдумывать что-то, прямо противоположное точному и однозначному высказыванию Апостола — является наиболее пагубной. Таким образом, мы раздуваемся в своем самодовольстве, полагая, что всегда имеем под рукой власть порождать [в себе] в любой момент, как только мы того пожелаем, благочестивое намеренье. Почему же тогда Апостол молится: “Господь же да управит сердца ваши и тела ваши...” (2Фессал.3:5)[15]? И почему церковь молится: “Да будут слова наши изречены, а помыслы и дела наши всегда направлены на созидание Твоей праведности”[16]? Но эти представления - беззакония нечестивых, о которых мы читаем в (Пс.5:10): “Сердце их - пагуба”, и в (Прит.11:6): “... Беззаконники будут уловлены беззаконием своим”.

Нет, нечестивые люди, не так! Но надлежит вам пасть ниц в своей келье и молить Бога изо всех сил о том, чтобы Он дал вам также и то намеренье, которое, как вам кажется, вы производите сами в себе. Вы не можете пребывать в покое, порожденном вами самими, но лишь в том покое, который вы находите в Его благодати.

Итак, полная ошибочность подобных представлений заключается в том, что мы не учитываем следующего — чтобы угодить Богу, все это должно производиться не по принуждению и не из страха, но радостно и совершенно добровольно. Ибо совершающий это таким образом, что, будь у него возможность, он уклонился бы от этого, на самом деле не совершает ничего, что бы он ни делал. И все же он совершает это и думает, что, сделав это, он приносит удовлетворение, , и не заботится более ни о чем. Однако же, когда он не совершает этих дел, его совесть нечиста. Этот изъян изобилует повсюду, даже и среди религиозных деятелей. Ибо они чувствуют себя вполне спокойно и безопасно, [пребывая] в тех делах, которые они совершают без желания, просто по необходимости, из страха или по привычке, и, таким образом, безо всякого раскаяния [без угрызений совести]. Но если они упускают что-то, то исповедуются и исполняют епитимью. Первые не отличаются от этих, за исключением того, что они имеют предлог для своего беззакония и прикрытие для своей внешней [показной] деятельности, под [за] которой они не видят слабости своей воли, в то время как во втором случае они признают вполне надлежащим образом свою несостоятельность, с тем исключением, что они больше раскаиваются в несовершении [упущении] какого-то дела, нежели в равнодушии и отсутствии ревностности своей воли. Поэтому во всех своих делах нам следует уделять пристальное внимание не тому, что мы совершаем или должны совершать, и не тому, что мы упустили или должны не совершать, равно как и не тому, что хорошего мы сделали или не сделали, и не тому, что плохого мы совершили или не совершили, но, скорее, тому, с каким желанием, и насколько большим желанием, с какой радостью и насколько великой радостью в сердце мы совершили или желаем совершить все. Таким образом, в последней главе 1-го Послания к Коринфянам Апостол говорит, что он настойчиво побудил [попросил] Аполлоса, хотя он мог бы [имел власть] и просто заставить его. И, тем не менее, он говорит: “... Я очень просил его, чтобы он с братиями пошел к вам; но он никак не хотел идти ныне...”. Подобным же образом, хотя мог бы просто повелеть ему , он умоляет Филимона за его раба,“чтобы доброе дело твое было не вынужденно, а добровольно” (Филим.14).

Но в наши дни отроки, являющиеся князьями, и женоподобные мужчины, правящие в церкви[17] исполняют свою работу только таким образом, что принуждают своих подчиненных суровостью и властью своей, держа их в страхе, в то время, как им следовало бы действовать мудро, так, чтобы сначала породить в них желание, и только если они [упрямо] не желают исполнять свою работу, заставлять их, пристыжая и устрашая.

По сути, это заблуждение представляет собой пелагианство.[18] Ибо, хотя сейчас никто формально не исповедует пелагианство и не называет себя сторонником этой ереси, тем не менее, существует много людей, которые фактически, по своему мышлению, хотя и сами не ведая того, являются пелагианами. Например, некоторые полагают, что покуда они не припишут совершение всего, что в их силах, без благодати [прежде благодати], свободе собственной воли, они понуждаются Богом ко греху, и, таким образом, непременно должны [вынуждены] грешить. И, хотя иметь такие представления - в высшей степени безбожно, они все же самодовольно и дерзко полагают, что, поскольку они созидают доброе намеренье, то они наверняка обрели внутреннюю [внушенную, приданную] благодать Божью. И затем они следуют своим путем, чувствуя себя в полной безопасности и пребывая в глубокой уверенности, что добрые дела, которые они совершают, угодны Богу, и, таким образом, у них нет более страха или заботы о том, чтобы умолять о благодати Божьей. Ибо у них нет страха, что, поступая так, они, возможно, творят зло, но они уверенны, что творят добро (Ис.44:20). Почему? Потому что они не понимают, что Бог позволяет безбожнику грешить даже в совершении добрых дел. Разумеется, они не понуждаются ко греху, но они совершают то, что хотят, согласно собственным добрым намерениям. Но если бы они поняли это, то они ходили бы в том страхе, в котором ходил Иов, и они сказали бы вместе с ним: “... Трепещу всех страданий моих...”[19](Иов.9:28), и еще, другой говорит: “Блажен человек, который всегда пребывает в благоговении...” (Прит.28:14). Следовательно, воистину совершающие добрые дела, ничего не делают без постоянного вопрошания: “Кто знает, что благодать Божья действует со мною в этом деле? Кто мне скажет, что мое доброе намерение исходит от Бога? Как мне знать, что то, что я совершил сам, или то, что во мне, приемлемо для Бога?" Эти люди знают, что человек сам по себе не может делать ничего. Следовательно, в высшей степени абсурдно и ведет к поддержке заблуждения Пелагия использование общепринятого утверждения: “Бог непременно изливает Свою благодать на того, кто делает все, что в его силах”, если мы понимаем выражение “Делать все, что в его силах”, так, что он что-то делает или может сделать что-то. Ибо в результате этого вся церковь была чуть ли не перевернута вверх ногами, очевидно из-за уверенности, содержащейся в этом утверждении. И, между тем, каждый человек самодовольно грешит, поскольку он всегда имеет в собственной свободной воле способность совершать все, что в его силах, и значит - благодати. Потому они расхаживают всюду безо всякого страха, готовые во время, благоприятное для них, совершать то, что в их силах, и таким образом обрести благодать. В Книге Исаии (44:20) говорится о таких людях: “... Он не может ... сказать: ‘не обман ли в правой руке моей?’” И в Притчах (14:16) мы читаем: “Мудрый боится и удаляется от зла, а глупый раздражителен и самонадеян”, то есть он не боится, что может оказаться “обман в правой руке [его]”, так же, как он не боится, что, возможно, его добро на самом деле является злом, но он самоуверен и самодоволен.

И именно по этой причине Апостол Петр также заповедует: “Бога бойтесь” (1Пет.2:17), и Павел говорит: “Итак, зная страх Господень, мы вразумляем людей...” (2Кор.5:11), и еще: “... Со страхом и трепетом совершайте свое спасение” (Филип.2:12). И в Пс.2:11 мы читаем: “Служите Господу со страхом и радуйтесь [пред Ним] с трепетом”. Но как же человек может бояться Бога, опасаясь своих собственных дел, покуда он не смотрит на них, как на порочные или подозрительные? Ибо страх происходит от зла. Поэтому святые озабочены тем, чтобы постоянно умолять о благодати Божьей. Они не возлагают надежды на собственные добрые намеренья или свое общее усердие, но всегда бояться при этом, что совершают что-то дурное. Смиренные таким страхом, они ищут и воздыхают, и это смирение является причиной того, что Бог благосклонен к ним. И, таким образом, наиболее опасный и вредный класс проповедников сегодня - это люди, проповедующие о знамениях [признаках] присутствующей благодати так, что это успокаивает людей[20], в то время, как на самом деле лучшим признаком благодати является наш страх и трепет, а вернейшими признаками гнева Божьего должны быть самодовольство и самоуверенность. И, тем не менее, все страстно желают этого с удивительным рвением. Ибо таким образом благодать находится [обретается] через страх, и через благодать человек получает желание к добрым делам, а без благодати он не имеет этого желания. И все же, через свое нежелание (если можно так выразиться)[21], он не имеет страха, чувствует себя сильным и в безопасности[22], потому что он внешне выполняет дела, которые являются добрыми в его собственных глазах и в глазах окружающих людей.

14. “Я знаю и уверен...”. Выражение: “Я уверен”, в данном фрагменте не следует понимать в смысле: “Я надеюсь”, но в абсолютном смысле, то есть: “Я совершенно уверен и очень решительно полагаю”, или: “Я смею полагать”, как он говорит также выше: “А Исаия смело говорит...” (Рим.10:20), то есть он говорит уверенно и решительно. По латыни люди отважные называются “confidentes”, как, например, у Плотина[23]. По немецки мы говорим: keck. И то же самое мы видим во 2Тим.(1:12): “Ибо я знаю, в Кого уверовал, и уверен...”, как бы говоря: “Я не ошибаюсь”. Таким образом, значение слов Апостола таково: Я знаю и я уверен — по немецки: Ich weiss und bin keck, darfs kecklich sagen. В противном случае, если бы он хотел, чтобы это понимали как то, что он имеет надежду, то он должен был бы сказать: “Я уверен в Господе Иисусе Христе”. Но здесь он говорит: “в Господе Иисусе”, то есть из-за того факта, что я во Христе, я чувствую смелость. И он использует это слово смело из-за страха других, тех, кто был робок и застенчив в отношении этой идеи, и также еще из-за лжеапостолов, учивших обратное.

“... Нет ничего в себе самом нечистого”. Слово “обыкновенный”[24] означает то же самое, что и слово “нечистый”, но, согласно иудейской манере выражаться, ибо среди иудеев это слово является прямой противоположностью тому, что означает слово “святой”, а именно - отдельный или отделенный. Таким образом, мы читаем в Пс.(4:4): “Знайте, что Господь отделил для Себя святаго Своего”. Некоторые переводят это следующим образом (как Росцеллин свидетельствует о его надлежащем значении): “Бог отделил того, кто принял Его милость, или Его благодать, или Его освящение”. Поэтому Апостол также говорит в (Рим.1:1), что он - “избранный к благовестию Божию”, то есть отделенный от обычной [заурядной] деятельности к делу Евангелия. Об этом образно говорится в Законе: “Освяти Мне каждого первенца” (Исх.13:2). Подобным же образом: “... Отделил вас от всех народов” (Лев.20:24), и такое же выражение используется там часто. Итак, все, что не отделено подобным образом, на иврите называется “обыкновенным” [заурядным, обычным]. Следовательно, со временем термин “отделенный” стал использоваться в значении “чистый” или “святой”, а термин “обыкновенный” - в значении нечистый и оскверненный. Поэтому в Книге Деяний (10:15) и (11:9) мы читаем: “Что Бог очистил, того ты не почитай обычным”[25]. Здесь следовало бы написать: “Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым”, если бы термины “обычный” и “нечистый” не означали бы одно и то же.

7. “Ибо никто из нас не живет для себя”. Апостол исходит из большего, то есть если мы не живем для себя или не принадлежим себе (что является большим, чем приводимое далее), то тем более мы не едим и не пьем для себя, и ничего не совершаем и не страдаем для себя, но, скорее, все принадлежит Господу. Поэтому в 1Кор.6:19 мы читаем: “Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, ... и вы не свои?” И еще: “Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии” (1Кор.6:20). И еще (Гал.2:20): “И уже не я живу, но живет во мне Христос”.

5. “Всякий поступай по удостоверению своего ума[26]”. Святые отцы и доктора [теологии] вновь и вновь используют данный фрагмент, как общее заявление, подтверждающее, что каждый человек должен в собственном разуме [в собственных мыслях] быть полностью убежден относительно понимания Писания.[27] Но Апостол в этом стихе подразумевает что-то особенное, а именно - он хочет, чтобы каждый человек был удовлетворен в собственном разуме, или, как говорится, своим способом мышления, и не судил другого человека в его образе мышления, и чтобы другой, в ответ, не отвергал его с презрением, дабы тот, кто, возможно, немощен в вере, имея собственное мнение, мышление или сознание, но, будучи обеспокоен или соблазнен образом мышления другого человека, не начал поступать против собственного ума, а, в результате - заключал что-то одно, а делал нечто совершенно иное, вступая в противоречие с самим собой. Ибо, хотя по причине своей немощности он не может прийти к иному заключению, кроме как вывод о том, что то или иное деяние не разрешено, все же для того, чтобы сильные, не презирали его, он совершает те поступки, которые они совершают, и все же он [внутренне] заключает, что ему не следовало бы совершать тех поступков. Подобныевопросы Апостол рассматривает в 1Кор.(8:4,7): “Итак об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто ... Но не у всех такое знание: некоторые и доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна [то есть будучи неспособна прйти к иному выводу, кроме как то, что это не разрешено], оскверняется”, потому что они поступают [едят] против собственного суждения. И причина этого осквернения заключается в надменности сильных, которые едят мясо, пожертвованное идолам на глазах тех [немощных] людей, и с презрительным к ним отношением, в то время, как им следовало бы, скорее, поддерживать и всячески укреплять их, или же, если они не могут укреплять их по причине своей собственной немощности, то им следовало бы ради любви самим стать немощными вместе с ними и воздерживаться [от употребления в пищу идоложертвенного] вместе с ними, чтобы вера могла сохраняться в рамках совести [сознания]. Ибо, хотя все законно [разрешено] для них, все же, ради спасения брата своего, человек не должен демонстрировать свою свободу. Потому что лучше, когда кто-то открыто лишает себя своей свободы, нежели когда его немощный брат погибает. Ибо, если человек имеет слабую совесть [слабое сознание] и по этой причине с презрением отвергается, происходит то, что он этим [проявленным к нему] презрением принуждается к совершению того, что делают другие, но при этом он все же заключает, что совершать этого не следовало бы. Из-за различий в сознании [в совести или в “уровнях сознательности”] в одном и том же дозволеном деле один человек грешит, а другой совершает доброе дело. Поэтому Апостол говорит: “Всякий поступай по удостоверению своего ума”, то есть пусть каждый будет уверен и спокоен, и сильный не должен изменять своей веры из-за колебаний немощного, равно как и немощный не должен из-за сильного действовать против собственных убеждений. Каждый человек должен оставить других в покое, позволяя им поступать как угодно, сам же он должен действовать в соответствии со своей совестью.