– Да, Олег Николаевич, – подхватилась помощница, – уже бегу.

– Я спрашивал вас о родовой травме вашего мужа, – уточнил эскулап.

– Ничего о ней не слышала.

– Неужели свекровь не рассказывала?

– Я никогда не была знакома с матерью Костина, и он мне не супруг, просто мы живем вместе, как приятели.

Олег Николаевич встал и протянул лист бумаги большого формата, на котором чернели пятна.

– Видите?

– Что?

– Это результат УЗИ.

– Извините, я ничего не понимаю.

– У Костина нет желудка.

Я чуть не упала со стула.

– В каком смысле?

– В прямом, – ответил Олег Николаевич. – Отсутствует полностью. Ему делали резекцию?

– Чего? – обалдело спросила я.

– Органа пищеварения, – терпеливо пояснил хирург.

– Н-нет, не знаю, но в последние годы точно нет, – проблеяла я, как Лизина утонувшая овца.

– Интересненько… – постучал карандашом по столу Олег Николаевич. – Даже забавно! А чем он у вас питается?

– Всем, – робко ответила я. – Только не подумайте, что я плохая хозяйка, стараюсь готовить исправно: супы, мясо в духовке, курочка на гриле, пирожки. Но, конечно, бывают и готовые изделия – пельмени, сосиски, пицца.

– Пицца… – повторил Олег Николаевич и поднял брови домиком. – А с чем?

– С колбаской, луком и салом, – пискнула я, – это его любимый вариант.

– Прикольно, – перешел на подростковый сленг врач. – Мда… Удивительный случай! Фантастический! Никто не поверит! У больного нет желудка, а он жрет тесто с салом и жив! А вот и анализ… Давайте сюда!

Запыхавшаяся медсестра протянула хирургу бумажку. Брови доктора сдвинулись к переносице.

– Ага… – закивал Олег Николаевич.

– Все так плохо? – судорожно спросила я.

– Да нет, не плохо, – тихо ответил хирург.

Я шумно выдохнула.

– Не плохо, – проговорил он, изучая анализ, – а ужасно. По всем параметрам ваш Костин – труп.

– Где он? – прошептала я. – Покажите Вовку!

Олег Николаевич кашлянул.

– Кстати, Валентина, куда подевался больной Костин?

– Он в буфет пошел, – бойко ответила девушка. – Сказал, что проголодался, ничего еще сегодня не ел.

– И вы разрешили тяжелобольному человеку пойти в столовую? – заорала я.

Олег Николаевич издал звук, похожий на шипение встревоженного кота, а Валентина бойко зачастила:

– Че я должна была делать? Волочь его в стационар? Так распоряжений не давали! Средний медицинский персонал подчиняется врачу. Незачем меня глазами сверлить!

– Спокойно, – велел Олег Николаевич, – давайте без паники. Будем рассуждать логически. Что мы имеем на данном этапе? Больного Костина без желудка, с тошнотой и пугающим анализом. Так?

– Верно, – прошептала я. – Сделайте что-нибудь!

– Что? – округлил глаза Олег Николаевич.

– У нас есть деньги, мы можем продать квартиру, – начала я загибать пальцы, – машины… Спасите Володю, положите в больницу!

– А смысл? – склонил голову Олег Николаевич.

– Пришейте ему желудок! – взмолилась я.

Хирург хмыкнул:

– Это невозможно. По идее, вашему Костину место на кладбище, а он сидит в буфете. Значит, ему естественно жить так.

– Как?

– Без желудка, – подытожил он. – Ваш… э… сожитель когда в последний раз диспансеризацию проходил?

– Понятия не имею. Он милиционер, – напомнила я, – их по службе заставляют поликлинику посещать, только не знаю, как часто.

– Смею предположить, что во время последнего осмотра врачи ничего особенного не обнаружили, иначе б его комиссовали, – в задумчивости пробасил он. – Хорошо, поступим так. Первое: самому Владимиру ничего не говорите, мужчины мнительны, еще сляжет в койку и умрет.

– Помните Алешкина? – оживилась Валентина.

Врач предупредительно кашлянул, но медсестру уже понесло по кочкам.

– Напутали в регистратуре, – затарахтела дурочка, – не ту карточку доктору приперли. У него в кабинете Алешкин, а девчонки принесли документы Алешина. Врач возьми да ляпни: «Милейший, у вас классическая картина инфаркта!» Алешкин брык – и набок. Помер в одночасье. От стресса. Ой, мужики! А у него-то всего лишь язва была, сердце у Алешина болело.

– Чему учит нас этот случай? – назидательно поднял указательный палец хирург. – Психология очень важна! Делайте выводы. Костину ни гу-гу об отсутствии желудка! Скорей всего, он таким родился. Непонятно, правда, почему не умер и как в роддоме патологию не обнаружили. Но всякое бывает. А вот если сейчас он о диагнозе узнает, ему точно кирдык. Значит, молчок!