Тот, кто сохраняет спокойствие даже среди страданий и не ликует в счастье, и кто свободен от привязанностей, страха и гнева, именуется мудрецом, ум которого уравновешен.

Человек, который отказался от всех стремлений к чувственному удовлетворению, кто живет свободным от желаний, кто не считает, что он владеет чем-либо, и кто не имеет ложного «эго» — только он может обрести истинное спокойствие.

На человека, свободного от всех привязанностей и антипатий и способного контролировать свои чувства посредством регулирующих принципов свободы, нисходит милость Господа.

Контроль своих чувств посредством регулирующих принципов свободы есть не что иное, как спонтанная медитация. Она не требует от искателя Истины никаких усилий, лишь на первых порах требуется сохранение повышенной бдительности. При спонтанной медитации все мысли и чувства, входящие в сознание, подвергаются автоматическому контролю со стороны психического существа: ситуационно необходимые — реализуются, ненужные — растворяются без следа. Таким образом, деятельность ищущего при спонтанной медитации становится также спонтанной, то есть всегда безошибочной и адекватной текущему моменту. Так, в критических (опасных для жизни) ситуациях понятия «насилие» и «ненасилие» перестают существовать — есть единственно целесообразные (ситуационно обусловленные) действия.

В состоянии спонтанной медитации сознание ищущего сохраняет постоянную связь с нисходящей Эволюционной Энергией, которая, согласно этапам Сознательной Эволюции, начинает трансформирующую работу на уровне материального (телесного) сознания. С установлением спонтанной медитации в клеточном сознании идет длительная подготовительная работа к радикальной трансформации физического тела: в старом физическом теле идет подготовка к рождению нового, следующего за человеком вида.

Кому-то это утверждение может показаться утопией или фантастической дерзостью ума, однако весь ход земной эволюции свидетельствует о неуклонном совершенствовании как способов, так и форм существования, а опыт пионеров Сознательной Эволюции (Шри Ауробиндо, Матери, Кришнамурти, Сатпрема) прямо указывает на возможность радикального изменения способа существования, но подробно об этом — уже во второй части книги.

Бхагаватгита устами Кришны предлагает искателям Истины интегральный путь Ее постижения, причем при детальном, непредвзятом рассмотрении в свете принципов Сознательной Эволюции, практически идентичный Пути, предлагаемому в Новом Завете Иисусом Христом.

Предвижу, что при упоминании имени Кришны и Бхагаватгиты у многих читателей возникают ассоциации с экзальтированными толпами кришнаитов, представителей движения Сознания Кришны, жаждущих наркотического эффекта от хорового распевания мантры «Харе Кришна…», а посему возникает иллюзия поверхностности учения Кришны. Думаю, что глубина и серьезность самого текста Бхагаватгиты способны полностью рассеять эту иллюзию у искренних искателей Истины.

(VI–V вв. до н. э.)

Я думаю, что немногие слышали о Великом Пути Дао, и совсем немногие пытались серьезно разобраться в том, что же это такое? Зато многие знают, что существует некое восточное учение, называемое «даосизмом», последователи которого — даосы посредством разного рода сексуальных методик, связанных с взаимодополнением мужского (ян) и женского (инь) начал, достигают совершенства и просветления. Бытует также расхожее мнение о даосах как о странных, на удивление спокойных людях, погруженных в поиски психического равновесия и физического бессмертия. В настоящее время существует ряд сект и направлений, именующих себя «даосскими», исповедующих на практике некоторые формы развития с использованием оккультных, магических и йогических приемов. Даосская йога попросту отвергает жизнь во всех ее проявлениях, что совершенно не согласуется с корневыми истоками даосизма. А потому, чтобы не впасть в заблуждение и не увязнуть в дебрях позднейших даосских учений, обратимся к первоисточнику — древнему трактату «Дао де цзин», автором которого считается мудрец Лао-цзы, и попробуем разобраться в истинной сущности Великого Пути Дао.

Трактат «Дао де цзин» иногда называют «Лао-цзы» по имени его великого создателя. Написана удивительно тонкая по отношению к тексту оригинала монография известного китаеведа и переводчика А.А. Маслова «Мистерия Дао. Мир «Дао де цзина» (1996), в которой автор приводит собственную версию перевода трактата с древнекитайского на русский язык, снабжая ее деликатными, глубоко профессиональными комментариями. При написании настоящей работы я пользовался как этой версией перевода трактата, так и переводом Ян-Хин-шуна, выполненным в 1950 году.

О самом Лао-цзы известно немногое, некоторые даже высказывают сомнение в его существовании вообще, считая, что имя Лао-цзы используется как собирательное, чтобы каким-то образом закамуфлировать коллективное авторство трактата. Пусть эти разговоры заботят ученых-теоретиков и разного рода любителей и знатоков изысканной мудрости, наша же задача — осознать бессмертную суть Великого Учения и сопоставить ее с практикой Сознательной Эволюции.

Имя Лао-цзы в переводе означает «Старый младенец» или «Старый мудрец». Родился Лао-цзы в Китае, в царстве Чу в VI веке до н. э. Считается, что он был старшим современником Конфуция, годы жизни которого хорошо известны (551–479 до н. э.). Нет никаких сведений о его рождении, семье и воспитании. Известно, что какое-то время он занимал должность историка-хранителя архивов в царстве Чжоу, что может свидетельствовать, как замечает А. Маслов, о его высокородном происхождении и прекрасном знании канонов. Факт нахождения Лао-цзы на государственной службе свидетельствует также о том, что он не был отшельником в прямом смысле этого слова.

Легендарная встреча и беседа Лао-цзы с Конфуцием, известным всему миру китайским мудрецом, была посвящена обсуждению значения ритуала (или этикета), который Конфуций считал наиважнейшим в определении понятия «культурной личности». Ниже приведу выдержку из упомянутой монографии А. Маслова, где он описывает (согласно сведениям из древних источников) встречу Лао-цзы с Конфуцием.

«Предметом их беседы стал ритуал, который иногда понимается как «этикет», или, что менее точно, — «церемониал». Для Конфуция ритуал являлся центральной частью учения. Ему приписывают слова: «На несоответствующее ритуалу нельзя смотреть. Несоответствующее ритуалу нельзя слушать. Несоответствующее ритуалу нельзя произносить. Несоответствующее ритуалу нельзя делать». Для Конфуция ритуал был не просто набором слов, жестов, действий и музыкальных ритмов, но мера осмысления человеческого в человеке, внутренняя самооценка «культурной личности». Именно знанием ритуалов человек выделялся из животного мира и преодолевал свою тварную сущность. Позже конфуцианский ритуал действительно перерос в сложный, но зачастую пустой и утомительный церемониал. Вероятно, опасность этого, заложенную в апологетике ритуала, почувствовал Лао-цзы…