А еще сильно болела скула. Я достала из сумки косметичку, раскрыла пудреницу.

– Да-а, - прокомментировала Светка. – Красиво.

Спасибо, что не фингал под глаз, подумала я, пытаясь запудрить большое синевато-красное пятно. И что не сломан нос. И не выбиты зубы. Всегда найдется, чему порадоваться, как утверждала девочка Полианна из одной назидательной детской книжки. Если подходить к делу с этой точки зрения, мы вообще счастливицы. Невредимыми (почти) выскользнули из лап насильника-убийцы, да еще и кулон нашли. О Павле я старалась не думать.

Маршрутка довезла нас до Никольского собора.

– Пойдем на лавке посидим, - предложила я. – А то у меня что-то коленки трясутся.

Светка хмыкнула и воинственно задрала нос. Похоже, заполучив кулон, она полностью пришла в себя.

– Ну пойдем, - смилостивилась она.

Выйдя на Садовую, мы свернули к бульвару и устроились на первой попавшейся скамейке. Из-за деревьев на противоположной стороне канала выглядывали золотые купола собора. Голубые стены сливались с небом. Вода маслянисто поблескивала в густой тени.

– Ну, теперь спокойно можно ехать в Вараксу, - откинувшись на спинку скамейки, Светка вальяжно положила ногу на ногу.

Я вытаращила на нее глаза.

– Что ты так на меня смотришь? – удивилась она.
– Вот у нас оба кулона, надеюсь, этого достаточно. Можно ехать и искать.

– Что?

– Как что?! Клад.

– Не боишься?

– А чего теперь бояться? Может, это и негуманно, но все же надеюсь, что тот урод сломал таки себе шею.

Бывает такое, читаешь что-нибудь смешное в общественном месте, книгу или журнал, и никак не можешь от смеха удержаться. Знаешь, что, вроде, неприлично в голос хохотать, давишься, фыркаешь, но ничего с собой поделать не можешь. В результате – потешные гримасы и непонятные сдавленные звуки. Примерно то же самое получилось и сейчас.

– Я что-то смешное сказала? – оскорбилась Света. – Про «негуманно» или про «надеюсь»?

– Знаешь, когда дурак говорит очередную глупость – это как-то обыденно. А вот когда глупость изрекает неглупый, казалось бы, человек – всегда очень забавно. Ну, вроде, как от несоответствия ожидаемого и действительности.

– И в чем же ты видишь глупость?

– Что спокойно можно ехать. Ты что, всерьез думаешь, что именно этот кошмар, который свернул себе шею, прошелся набегом по нашим родственникам?

– Так ты все-таки думаешь, их целая преступная организация? – фыркнула Светка.

– Ну, организация не организация, а у Павла, я думаю, был всего-навсего исполнитель. Один из исполнителей. Или, по-твоему, один человек мог так оперативно перескакивать из Москвы в Питер и обратно? Не забывай, Коваленко – раз, Громовы – два, твой Максим – три, мои бабушка с дедушкой – четыре. И Павел – пять. А еще кто-то следил за нами утром, не забыла?

– Странно, - Светка вытащила из сумки сигареты и торопливо закурила. – Следили за нами, потеряли и отправились к Павлу? Выходит, этот хмырь за нами и следил?

– Не факт, - я резко махнула рукой, вспугнув голубя, который разыскивал крошки у самых наших ног. – О чем я тебе и говорю. Следить мог один, а к Павлу пойти совсем другой. И не мог, а так и было. Потому что в то такси утром сел какой-то мелкий мужичонка в серой безрукавке, я точно помню.

– Это осложняет дело, - нахмурилась Светка.

– Ну наконец-то дошло. И вот еще что. Смотри. Надо думать, у этого охотника за бриллиантами сейчас либо один кулон, который он у Варвары в Москве купил, либо два. Мы же не знаем, был у Коваленко второй или нет. Значит, ему нужны еще два, а то и три. И брошка. И он будет их искать. У тех, у кого они теоретически могут быть. У тебя, например. У меня. Точнее, уже ищет. Иначе зачем было за нами следить.

– Только не совсем понятно, это все-таки я хвост из Москвы привезла, или за тобой наблюдали.

– Думаю, что ты. Чего за мной следить-то? Забирайся в квартиру и ищи. Можно даже прирезать, если помешаю. А вот ты – птица перелетная, мало ли куда тебя еще занесет.

– Ну и юмор у тебя, - сморщилась Светка.

– Это не юмор, а суровая и неприглядная проза жизни. Я беспокоюсь за других. Ну, родители мои на даче и в ближайшее время в город не приедут. Разве что за пенсией, но это еще почти через месяц. А вот та же Марья Петровна, к примеру? И другие?

– М-да, - Светка бросила окурок в урну, не попала и наткнулась на осуждающий взгляд проходящей мимо старушки с пуделем. – Надо бы их как-то предупредить. Только вот как? Не рассказывать же про клад.

– Боюсь, Марь Петровне все же придется рассказать. Не все, конечно, но кое-что. Она бабка хоть и безбашенная, но все же с головой, хоть это и парадокс. Вот только…

– Ну что еще? – страдальчески вздохнула Светка.

– Только по телефону это делать… ну, сама понимаешь.

– Только не говори мне, что надо снова туда переться и лопать жуткий пирог.