Здесь существуют соответствующие отделения для представителей всех религий и религиозных конфессий. Свой уголок в аду найдется также и для атеистов, и для представителей народов, которые вообще не задумываются о существовании богов. Здесь принимают грешников с любым мировоззрением и религиозными установками. Все учтено, продумано, для каждого найдется местечко.

Среди разнообразия ландшафтов, построек и сооружений, выделяется одно здание. На Земле оно бы никогда не привлекло к себе внимания. Обычная четырехэтажная бетонная коробка – типовой проект рабочего общежития. Вокруг здания растут несколько хлипких деревьев, перед входом в подъезды стоят тяжелые парковые скамейки. Половина досок у скамеек, как водится, поломана или вырвана с корнем. Несколько окон в здании освещены электрическими лампочками. Из кухни доносится запах подгоревшей яичницы с докторской колбасой. Что именно происходит у жильцов не видно, потому что на окнах опущены шторы. Но по внешним признакам внимательный наблюдатель может отметить, что в этом доме живут не души грешников и не черти, в совокупности составляющие основное здешнее население. К своему удивлению, наблюдатель должен сделать вывод, что в этом четырехэтажном бетонном здании живут самые обычные живые люди.

Каким образом они оказались здесь? С какой целью? «Может быть, они такие отчаянные грешники, что попали в ад еще при жизни?» – предположит наблюдатель. И ошибется. Эти люди не отбывают здесь наказание. Ад для них – только место работы. Так сказать, длительная командировка. Работа у них, как и все здесь, имеет определенную специфику. Да и сами люди тщательно отобраны. Их очень мало, сюда может попасть далеко не каждый. Потенциальные кандидаты проходят тщательную проверку еще на Земле. За их судьбами следят с самого рождения. И, тем не менее, едва ли один из сотни претендентов получает место. Те, кто не прошел конкурс, об этом никогда не узнают. Они продолжают жить своей обычной жизнью, не подозревая об упущенных возможностях.

Те же, кто прошел отбор, поселяются здесь. Место жительства и уровень обслуживания разнятся в зависимости от времени и места отправления. К тому же, все привязано к непосредственным обязанностям по работе. Обязанности у жильцов общежития разные. Объединяет их только одно: название должности. Они – консультанты по земной жизни. Консультанты Дьявола.

Я очутился в большой комнате. Она была обставлена как кабинет современного делового человека. Очень преуспевшего, следует добавить, делового человека: например председателя совета директоров швейцарского банка. Самым главным в комнате был огромный письменный стол, сделанный из натурального красного дерева, со вставками из более темных, драгоценных пород. На черной окантовке столешницы, тускло светилась серебряная инкрустация. На краю стола на массивной черной мраморной подставке покоился внушительных размеров хрустальный шар. Внутри шара виднелась маленькая Земля. Не тривиальный глобус с нарисованной картой, а реальная планета, какой она выглядит из космоса. Одна половина Земли была освещена, на другой была ночь. Очертания материков на дневной стороне были смазаны и выглядели несколько непривычно, но, тем не менее, узнаваемо. Краски на поверхности не совпадали с привычной еще со школы градацией зеленых и коричневых тонов. Даже океан был скорее серебристого, чем привычного синего света. Приглядевшись, я заметил, что облачный покров на глобусе едва заметно перемещается. На ночной стороне, можно было разглядеть микроскопические святящиеся точки городов. Сверху над земным шариком горели коричневые цифры. Они показывали время. Снизу горела зеленая надпись «Режим ожидания. Пропущенных звонков – 0». По крайней мере, одна из функций хрустального шара была очевидна – это было устройство связи.

Кроме глобуса, на столе лежала обтянутая кожей папка для бумаг. Поверх папки лежала золотая авторучка «Паркер». Перед столом стояла пара удобных кожаных кресел; с другой стороны стола возвышалось почти такое же, но более монументальное – хозяйское. Другая мебель в кабинете отсутствовала. На полу, во всю ширину комнаты, раскинулся гигантский персидский ковер со строгим угловатым рисунком из перекрещивающихся линий, довольно мрачной расцветки, в которой преобладали красные и бордовые тона.

Все это я разглядел позже. Мое внимание, прежде всего, привлекло другое. Стена напротив меня представляла собой сплошное стеклянное окно. Вид из окна открывался на ночной океан, по которому бежали огромные тяжелые валы. Небо, такое же серое, как и вода в океане, было покрыто темными рваными тучами. В редких просветах на небе виднелись звезды. Из океана вырывались клубы дыма, смешанного с водяным паром. Огромные, раскаленные докрасна, глыбы вылетали из-под воды и, прочертив в воздухе огненную дугу, падали обратно в море, поднимая брызги, которые тут же превращались в пар.

Постепенно пламя усилилось, пробило себе дорогу сквозь отчаянно сопротивлявшуюся воду, и превратилось в мощный вертикальный столб огня. Факел все увеличивался, рос, пока я не увидел, что он бьет уже не из-под воды, а имеет более темное, твердое основание. Вода вокруг него постоянно кипела, образуя кольцо из белого пара, сквозь который вверх бил фонтан огня. Основание огня постепенно темнело, поднимаясь все выше над поверхностью воды. Наконец, стало видно, что на месте, из которого бьет огонь, уже не осталось воды. Там появилась вершина острова, все еще докрасна раскаленная и святящаяся в окружающем мраке.

Я наблюдал невероятное, редчайшее зрелище – извержение океанского вулкана. У меня на глазах вырастал новый остров. Он появлялся из воды, весь в огне и клубах пара, как победа стихий земли и огня над стихией воды. Вода вокруг острова, злобно шипя, отступала. Однако океанские валы, неумолимо текущие мимо, взирали на происходящее спокойно и равнодушно. Они знали, что ничего не проиграно в этой бесконечной борьбе. Стихии воздуха и воды, пусть не так эффектно, возьмут реванш. Пройдет какой-нибудь миллион лет, и возникший остров, источенный ветром и волнами, снова исчезнет с поверхности океана.